Суббота.
Густаву.
Чёртова пыль. Она так и норовила залезть в глаза, проникнуть в нос, и частично скрыть противника, оставляя лишь движущийся силуэт впереди.
При этом нос страдал особенно. Накануне обошлось без утирания кровавых соплей, но всё-таки Джек неплохо засадил ему, в результате чего перед сном Густав обнаружил засохшие кровавые корки. Когда он вернулся домой, верный Джеб всё понял, с иронией усмехнулся и принёс тряпку с завернутым льдом. Возможно благодаря этому на следующее утро Шарборро не обнаружил на лице разбухшую картофелину. Но всё-таки дело того стоило: оценив, что к концу поединка новичок стоит на ногах (пусть и сам остановил бой), а не распластался от первой же подачи, Рей посчитала, что он подходит. И, как известно, ничто так не сближает людей, как хорошая драка, поэтому, помимо возможности заниматься у Саватье, он также познакомился с остальными присутствующими, хоть и поверхностно.
Пока он только притронулся к верхушке айсберга. Рей и Джек часто работали в команде; по профессии оба были так называемыми «частными контракторами», или, проще говоря, наёмниками. Но в данном случае речь шла не только о наёмных бойцах, хотя двое относились именно к категории «мускулов». Они выполняли поручения разного рода, часто не вполне легального, а иногда и вовсе. Их заказчиками были как частные лица, так и организации. Они действовали через посредников, обычно предпочитая вести дела с кем-то конкретным и постоянным. Таким человеком и был Мефодиус. Когда-то «магистр» сам вертелся в этом ремесле, как они, но теперь вышел в условную отставку — в его возрасте уже как-то не солидно мотаться по городу в поисках девки, которую выкрали конкуренты некоего предпринимателя.
Иногда выполнение контракта не проходило бескровно, и тогда контрактор ковылял к Виктору, чтобы тот его зашил. В деликатном деле нужен человек, которому ты можешь доверить своё повреждённое тело, и который не будет распространятся о том, как и при каких обстоятельствах ущерб был понесён. Именно таким человеком и являлся Виктор. Помимо прекрасного хирургического образования, он хорошо разбирался в алхимии — в той её части, которая позволяла перешагнуть ограничивающие барьеры природы.
Густав припомнил слова мадам Таре о том, что «обычному человеку с вампиром не справится». Ключевое тут «обычный». Наёмники старались делать так, чтобы это слово к ним не относилось, и в ход шло всё, что только возможно. Поэтому Густаву оставалось только догадываться, с чем и с кем им приходится иметь дело. Сейчас для них он являлся чужаком, не говоря уже о том, что учился в Университете (а Университет давно стал аппендиксом Коллегии, с которой у «контракторов», как и вообще с законниками, были непростые отношения по понятным причинам). Так что дверку ему открывать не спешили. С другой стороны, Шарборро понимал, что его потихоньку брали в оборот, присматриваясь. Но пока что Густав никому ничего не должен, и в этом смысле был свободным человеком.
Он выставил шпагу перед собой, отплевываясь от пыли и встречая удар. Сфера щита неприятно потрескивала, выдавая своё наличие маленькими всполохами молний, пробегающих тут и там. Староста оказалась непростым соперником, и её появление здесь могло показаться даже удивительным. Впрочем, несколько удачных ударов Густав тоже нанёс, так что и её защита немного просела. Мистер С. мысленно тихо посмеивался, но без злобы и умысла. Он заверил Густава, что не будет помогать Хлое, как и ему самому. Да и потом, хоть Шарборро и почти не знал старосту, что-то ему подсказывало, что девушка ни за что не согласиться на такой грязный приём.
***
Хлое.
Кажется, её мысленный сосед пребывал в полном восторге после её похода за нарядами накануне. Он почти ничего не сказал по этому поводу, но его настрой частично передался и ей. Впрочем, хорошее завершение пятницы омрачилось ночным событием. На следующее утро мистер С. извинился, объяснив, что произошло. Как бы то ни было, случившееся дало ей пищу для размышлений — любопытную и страшную одновременно.
Она ещё некоторое время ощущала жжение на запястьях, и даже кислый вкус табака на губах. Но эти ощущения вскоре рассеялись. Да, это всего лишь сон, но всё было таким настоящим... теперь ей предстояло подумать и решить, хочет ли она дальше экспериментировать с этим, и стоил ли ей постоянно держать при себе жетон. И хотя мистер С. ничего не добавил по этому поводу, подспудно Хлоя понимала, что её опыт — особенный. Это не то, что случалось с каждым носителем.
В размышлениях она добралась до Университета, и на одной из тренировочных площадок для магии обнаружила Сашу и Шарля. Парню магия давалась не так хорошо, как ей, но по крайней мере лучше, чем тому же Чеддарду, которому он навалял на их первом практическом занятии. Хлоя знала, что Пэттс не менее упорна в учёбе, чем она, поэтому выбор казался логичным. Но, наблюдая за ними со стороны, она не могла не заметить, что в этом было что-то ещё. Говоря откровенно, лицом Саша страшна, как чума и война, хоть тельцем в некоторых местах вышла удачнее, чем сама Шварценберг. Тем не менее, всё еще было непонятно, что такого в ней нашёл Шарль. Возможно, таким образом он просто расплачивался за те обиды, которые нанёс ей в первые дни знакомства. Возможно, тут было что-то ещё. Как бы то ни было, отыграв практическую сторону и убедившись, что на следующей неделе она покажет хороший результат, Шварценберг перешла ко второй части плана на сегодня. Припомнив список дополнительных занятий и то, что курсы по фехтованию вёл куратор, она направилась к стадиону.
Где и обнаружила не только мистера Уайета, но ещё и Густава, а также Дио и Уильяма. С двумя последними всё было ясно и так: эти договорились как-нибудь скрестить клинки ещё в самый первый день. А ей, старосте, будто самой судьбой выпало столкнуться с капитаном.
***
Всем.
Несмотря на видимый почтенный возраст, Арманд двигался, будто мальчишка. Он прекрасно владел целым спектром клинков, и не было никаких сомнений, что запросто распишет любого желающего и не желающего в два счёта. На нём были особые фехтовальные перчатки, с широкими крагами, но при этом достаточно тонкой выделки, чтобы свободно, точечно управлять клинком.
Старомодные техники владения мечом и другим подобным оружием канули в лету вместе с доспехом, который долгое время царствовал на поле боя. Латы теперь чаще украшали коридоры и комнаты старинных особняков, чем тело владельца. Хотя в Осколках они были всё еще в ходу, в том числе и в тех краях, откуда родом Хлоя. Как следовало из слов и демонстраций мистера Уайета, современный бой на клинках стал более математичен, геометричен и формализован, чем когда-либо. Всё в этом деле крутилось вокруг кругов и углов, по которым, словно по шашкам, двигался боец. Удары делились не просто на колющие и рубящие, но и по типу траектории движения самой руки: удар от плеча, от локтя и от кисти. Крайне важно было и то, как боец ставил и перемещал ноги. Набор движений и техник также зависел и от оружия, будь то одиночный клинок или «двойка» — клинок в ведущей руке, и оружие-компаньон во второй. Как казалось, сам бой напоминал некий ребус или паззл, который было нужно сложить, но итогом становилась не картинка, а поверженный враг.
Ношение оружия в стенах Университета запрещалось, но тренировки и занятия являлись исключением из правил. При этом тренироваться предстояло с настоящим, без дураков, оружием. На невысказанный вопрос о том, как бы им так не переубивать друг друга, куратор ответил просто, продемонстрировав связку поясов с небольшими коробочками-бляхами на них. Эти магические устройства в последний момент защищали тело владельца, окутывая его невидимым щитом, но для пущей эффективности каждый пропущенный удар карался чувствительным разрядом — почти так же больно, как и настоящая рана. Когда закончилась первая часть занятия, в ходе которой они отрабатывали удары самостоятельно под присмотром куратора, они перешли ко второй, практической.
Так и выпало, что Густав и Хлоя сошлись в поединке. С собой мистер Уайет притащил целый арсенал разномастного оружия, так что каждый мог выбрать себе клинок или два по вкусу. Несмотря на то, что защитные пояса надёжно защищали владельца, в первые мгновения затея казалась очень сомнительной. Но после первых попыток сомнения развеялись. Победителем признавался тот, кто первым разрядит щит противника в ноль. Но был подвох: у пояса имелся некий резерв на случай непредвиденных обстоятельств. Официальным же признаком разряда щита считалась вспышка, после которой бой прекращался.
Первые моменты прощупывания оппонента и пробы пера закончились, так что теперь дело принимало серьёзный оборот. Под солнцем, на ставшей пыльной площадке, дуэль была почти такой же, как и реальная.