Зен кружил девушку, и давал ей выговориться, вылить все те чувства, страхи и надежды, что скопились. И, наслаждался, женской красотой, в радости, в печали, в заинтересованности, Сасасегава была прекрасна в своем многообразии.
Танец подошел к концу. Они оба учащенно дышали. Зен ощущал горячие дыхание девушки на своей шеи.
Погладил по голове, Юми это просто обожала, и тащилась как кошка. Встретился взглядом с девушкой, сохраняя контакт рук. Обычно волшебство совместности длилось пока, сохранялся хотя бы малейший контакт тел, стоило возникнуть пустоте между, как нечто объединяющие истончалось. Эта бала единственная мистика, существование которой Зен признавал явно, и не пытался ей найти объяснение, принимая такой какая она есть.
— Я буду помогать матери украшать наше семейное кафе. Скоро его посетит глава префектуры и много других значимых людей. Как и ты, она отдает все силы, чтобы сделать его самым прекрасным местом, что есть в мире. Как и ты, переживает, что может произойти провал, что нечто другое могут предпочесть её творению. Но она этим занимается, не ради первого места и всеобщего уважения. Ей просто нравиться творить, и делиться этим ощущением с другими, с близкими и тем, кому откликается. Нравится приглашать нас с сестрой в помощь, даже если мы по незнанию может сделать хуже, чем если бы всем занималась только сама.
Отстранился, разрывая контакт тел, но держась за ладони девушки.
— Сасасегава-сан, ты сияешь. Сейчас твоё тепло греет подобно нежному солнцу. Но я не могу позволить себе похитить тебя у других. Оглянись, твой свет нужен не только мне. Но и другим здесь, и другим не здесь, тем кто придет увидеть твой спектакль. Не выставить тебе оценки, а насладится твоим творением. Твоим, и тех кто рядом с тобой. Вашим. Ты очень сильная. Ты можешь много, но оглянись. Ты не одна. Вокруг друзья, которые готовы вынести огромные лишения и боль, только продолжать идти рядом с тобой. Позволь им больше. Позволь им тоже сиять. Взять часть нагрузки на себя, играть так, как им кажется вернее всего в тот момент, когда они в роли. Позволь себе стать для них потоком, а не ярмом.
Улыбнулся девушке. Разжал ладони. Моргнул выходя из наваждения. Будто отпустило что-то, в теле прокатилась приятная усталость.
— А пришел к вам, кстати, за другим, но не знаю к месту ли теперь говорить об этом...
Спектакль совсем не вписывался в движ, который затеял Зен. Но было ли это действительно так нужно? Пытаться пристроить всех-всех, лишь бы были?