При виде готовности соратника действовать Бабочка еще шире улыбнулась – но радость быстро сменилась привычной строгостью, заставившей крылья склониться. В чем-то права была хозяйка, но и недоговаривала тож. Казалось Ревдис по взглядам ее, на лучника бросаемым, по тому, как в обережь его она кинулась, что сердце Дочери Леса растопил облик Лешата, закружил да в полон взял: вот и пытается Ирия спасти того, кто прорастил цветок чувств в душе. Понимала это дочь Гудлейва, понимала и даже поддерживала, но вот принять никак не могла, о чем и сказала, поднявшись от ложа хирдманна:
- Солнца внучка мудро вещает, да за годы отшельничества о духе мужском позабыла. Мнится мне, что останься он здесь – скорей захиреет да сгинет бесследно: воина душа не прибудет в покое, коль товарищи да спасительница к вёльвам уйдут, его здесь оставив. Поверь странницы долгой словам, что отсердца – в пути обретет он и силу, и крепость, особливо если ошую тебя будет видеть.
Кователя речи прервали ее, и осеклась дева щита, замолкая. Вгляделась туда, куда Ингвар свой взор направляет, кивнула неспешно. Лешата слова без вниманья оставив, к копью подступила, готовая драться – и снова застыла, как тролль на солнца свете: муж милый, любимый запел, за собой призывая. То дух был – сомнения деву не терзали, но как отвратить его, как отвадить от дома Ирии и от той, чьим пристанищем стала дорога без края? Не знала она – но запеть в ответ убоялась: а ну как усилится нежить ответом ее?
Нарочито громко, так, чтобы песни Асгейра слова заглушить, ответствовала Леса Дочери падчерица бескрайних троп:
- Я сдюжу, хозяйка жилища сего, хоть и кличут меня за собой и поныне. Но ведомо мне, что не Асгейр то – нечисть. А мужа отплакала я, на костер возложив, и о том не забуду навеки. Пускай Тварб взывает – до этого дела мне нет. Пока что ж… Не кип т ли похлебка, не ждет ль она мисок? О мертвых забудем – живым нужна пища, не так ли. А с пищей – беседа застолья, что сотнею сказов полна. Лешата покормишь ты, иль мне постараться?
Надежной и стойкой старалась казаться Бабочкой прозванная – да все равно бледна была, стараясь за общей беседой душевные раны унять.