Густое, вязкое, как кисель, сомнение не отпускало дочь Гудлейва, задумчиво посмотревшую вслед указующему персту девочки, чье имя было так похоже на имя доченьки воительницы. Немая девочка знала о мертвецах – но что это знание давало ей, Ревдис, пытающейся понять, милость асов или проказу альвов они держат в руках? Да и тропка нехоженая – ведет ли она прочь от мертвецов и вон из этого заколдованного пятачка, или стелится прямо в засаду? Ах, если бы она была проницательнее, если бы ее сердце чувствовало подвох до того, как тот обретет плоть и с размаху двинет по мордам! Но такого чутья, что славили висы, у нее не было, и посему оставалось только принимать такие решения, которые были бы в полном согласии между верящим неизвестной сердцем и сомневающимся, опасливым разумом.
Если послушать Кэйу и покинуть это место без трудностей и предательств, останется неведомым, кто сотворил ту злую волшбу, что погубила трех ясеней битвы – живое ли создание или мертвый холод. Так ли это плохо? И да, и нет – с одной стороны, они лишаются шанса на голову укоротить возможного преследователя, мешающего им пройти к вельвам, с другой, если смерти хирдманнов не связаны со словами ярла, данными ее дружине, они не будут отвлекаться на препятствия на пути к важнейшей из всех целей.
Загадки, загадки, сомнения и неуверенность… Словно Локи решил поиздеваться над ними, заставляя выбирать с завязанными глазами из двух возможных зол!
Тем временем Кователь и Чтец следов единогласно решились попробовать последовать за девочкой, не желая упускать шанс вырваться из проклятого круга – и она не могла их осуждать за подобный выбор, ибо сама скорее склонялась к тому, чтобы рискнуть. А вот Бьёрн, по-прежнему недовольный, продолжал вызывать недоумения, вновь озвучив то, что и без того уже недвусмысленно объявил ранее. Желает напомнить всем, что он против, или пока что еще не совладал с чувствами? «Наверное, - решила дева щита, - последнее: не такой он муж, чтобы взращивать и лелеять обиду. Мужчины… Им надо сначала перебеситься, а потом уже начинать думать логично – такова их ярая природа».
Тем временем сама она все медлила с ответом, пытаясь найти подсказки в стылом лесе вокруг. Наконец, взъерошив пальцами волосы за ухом и подергав ворот, словно ставший на миг удавкой, так и не нашедшая ответа Бабочка все же высказалась:
- Рискнем. Кэйя первая, за ней я. Бьёрн следом, потом Ингваар и Гейра, Лешат прикроет нам спины. Думаю, так надежнее всего. И, - склонив голову по-птичьи на бок, она посмотрела на следопыта задумчивым, словно подернутым мороком взором, - когда все закончится – ты придешь сюда не один, воин. Если останется, кому с тобой приходить…
Распрямившись и похрустев шеей, она пошла за своими вещами, попросив Бьёрна пройтись с ней – буквально на пару слов. Идея воительницы была проста и незамысловата, и не зря она попросила могучего кормителя воронья идти вторым. Не планируя извиняться и оправдываться, она собиралась попросить мужчину, как самого недоверчивого и настороженного, а значит, наиболее бдительного, посмотреть, что будет твориться вокруг, когда они пойдут по тропке, как будут вести себя девочка-в-белом и сама Ревдис. И если муж несгибаемый увидит, что его соратница, не говоря ни слова, самоуверенно идет в морок или какую топь, то могучим броском дрота не позволит свершиться губительному шагу – а потом не пустит и остальных соратников.