Лешат кивнул. Коротко кивнул, при этом слегка поморщившись, словно бы в ответ своим мыслям - смотрел на Бьёрна, но взгляд был отсутствующим. Впрочем, через секунду он повторил кивок уже медленнее и не говоря ни слова отделился от отряда, обходя поляну по большому кругу в сторону того места, где Бьёрн видел следы. Нужно было самому на них посмотреть! Но размеренный теплотой и убедивший себя в серьезности своих ранений (ха! Просто поленился, а ещё был излишне самоуверен, мол, если последует кто за нами, то его будет не слишком тяжело обнаружить) следопыт остался у костра позволив дежурить Гейре, а разбираться в следах лидеру. Не окажется ли это фатальной ошибкой?
Но вот гибкая фигура следопыта снова заскользила между деревьев, удаляясь. Теперь, в другой одежде, его было легче заметить среди снега и деревьев. Да и, не смотря на то, что двигался он по прежнему плавно и бесшумно, время от времени он нелепо вздрагивал - сказывались полученные ожоги, когда жёсткая дубленая кожанка задевала особо чувствительные места.
А в ушах молоточками билось слово, которое преследовало его с самого детства - "колдовства". Дело было в том, хотя сам Лешат ни на йоту не верил в существование колдунов, его мать, которая поклонялась ложному распятому богу, с самого начала заклеймили колдуньей, которая заставила ярла себя полюбить... Как ещё можно было объяснять возвышение простой рабыни, захваченной на дальних берегах?
Кстати о шуме. Шум был и до того как они приблизились к поляне в первый раз. Но его не могли издавать замершие у костра разведчики. И почему-то никто об этом не подумал в первый раз. Равно как и он сам...