- Пока ты будешь рисковать жизнью, блуждая по кишащему ходячими городу в поисках заправленной, неразбитой тачки с оставленными в замке ключами, я буду лежать здесь, как тюлень? И гадать, где ты, всё ли с тобой в порядке? - Кряхтя и шипя от боли, отец приподнялся, чтобы помочь Ракель стащить с себя мокрую форменную куртку. Как только это сделано - он с облегчением вновь ложится на кровать. - Это просто невыносимо.
Отец вновь накрывает локтем свои глаза, и с горькой усмешкой добавляет.
- Да, знаю. Никуда не поедешь. Я слишком хорошо воспитал тебя, милая. - И за этой фразой следует тяжелый, слегка хрипящий вздох. - Хорошим людям в такие времена втрое тяжелее выжить.
Но Ракель уже не слушает. Она полностью сосредоточена на задаче. Она уже обыскивает эту же комнату. Заглядывает в приоткрытый шкаф, чтобы обнаружить его полупустым, но всё же, в нижнем выдвижном ящике, обнаруживает нераспечатанный комплект чистого постельного белья, новенькую подушку и свёрнутый в рулон плед в красно-черную клетку. Обыскивает тумбочку - но там только бытовые мелочи, вроде расчёски, зеркала, початой пачки снотворного и шкатулки, куда перед сном складывали кольца, серьги и цепочки. На тумбочке - фотография в рамке, супружеская пара, одетая как туристы, на фоне пейзажа Скалистых Гор. Бывшие владельцы этого дома. Наверняка эти большие рюкзаки за их плечами очень им пригодились, когда они бежали из своего дома прочь.
Перед тем, как покинуть комнату, Ракель подошла к единственному окну, чтобы задёрнуть шторы. За окном уже начинало светать, а удары разбивающихся о стекло капель дождя стали совсем редкими и тихими. За окном Ракель увидела довольно широкий двор, огороженный деревянным забором, выставленный наружу пластмассовый столик с тремя стульями, качели, сдувающийся детский бассейн, барбекьюшница и, что более важно, небольшой сарайчик, где, очевидно, хранились инструменты. Наверное, туда стоит заглянуть, когда Ракель закончит с домом.
Задёрнув шторы поплотнее, чтобы свет ночной лампы не привлекал мертвяков, девушка покинула комнату, оставив отца отдыхать и приходить в себя. На этаже была ещё две комнаты, детская и ванная. Ракель начала с первой. Вполне типичная комната подростка - учебный стол с настольной лампой, маленькая кровать, шкафчик, лежащий у кровати школьный рюкзак с мордочкой мультяшного енота на нём(и нашивкой службы пожарной охраны округа), плакат с крутым мужиком в космическом экзоскелете. Из самого примечательного Ракель нашла только портативную приставку - что ж, будет чем убивать время ожидания, пока остаётся возможность зарядить эту милую штучку.
Соседнее - маленький совмещённый санузел. Внутри - душевая кабинка, сияющий фаянсом унитаз, чей бачок точно заполнен водой доверху, компактная стиральная машина, раковина, а над нею - небольшой шкафчик с зеркалом в мыльных разводах. Этот шкафчик тоже практически опустошили, забрав отсюда все лекарства и базовые гигиенические принадлежности, оставив только маникюрный набор, стаканчик с зубочистками, электробритву, пену для бритья и другую ерунду в этом духе. Никаких лекарств, как и обезболивающего. На всякий случай покрутив краны, Ракель обнаружила, что вода ещё идёт, только уже не подогревается.
Спустившись по лестнице на первый этаж(на ступенях так и блестели кровавые капли и темнели грязные отпечатки подошв), Ракель оказалась в небольшом коридорчике, и первым делом закрыла входную дверь, через которую и попала в этот дом. Дверка была хлипкая, а к тому же с окошком в ней, на которое можно было лишь опустить шторку. Яростного напора нескольких зомби она вполне может и не выдержать, случись им забрести сюда и обнаружить, что в доме есть живые. Изнутри запереть дверь без ключа было невозможно, и недолгие поиски дали понять, что ключа здесь тоже нет. Что ж, остаётся только глянуть на сиротливую вешалку, присмотреть возможную замену своим поизносившимся кроссовкам, с разочарованием обнаружить только валяющиеся в беспорядке туфли на каблуке и сандалии, и продолжить осмотр.
Гостинная была самой "опасной" комнатой. Здесь было сразу три окна, и ни на одном не предусматривалось штор. Даже жалюзи хозяева не повесили, очевидно, считая, что им нечего скрывать от соседей. По центру комнаты стоял выглядящий вполне удобным диван, напротив него, на подставке - широкоформатный телевизор(интересно, у них оформлена подписка на Нетфликс на этот месяц?). Ещё тут была парочка столиков с вазами(один повален, ваза разбита), лампа на длинной ноге(сбита собиравшимися в спешке хозяевами), пара шкафов для книг и DVD-дисков(ещё один устаревший носитель информации), и фотографии на полках. Вся семья, вместе и по одиночке. Их было всего трое - мать, отец, сын. Живы ли они сейчас? Добрались ли до безопасного места на своём семейном "Ленд-Ровере", который так идеально подходил для того, чтобы выбраться на озеро, порыбачить, искупаться и пожарить сосисок на открытом воздухе?
Последним пунктом назначения была кухня. Уютная, просторная, мечта хозяйки. На окнах - закрытые жалюзи. Дверь - тоже с окошком, оно прикрыто специальной опускающейся шторкой. В центре помещения, как и полагается, стол. Чист и убран - только салфетки да солонка с перечницей в специальных подставках в виде фарфоровых котиков. Плита. Электрическая, довольно навороченная, дополненная вытяжкой над ней. Раковина, в которой ещё осталась стопка невымытых тарелок - должно быть, решили оставить на завтра, ещё не зная, что завтра будут трястись в своём "Ровере" на пути в неизвестность. Микроволновка, пустая. Множество шкафчиков, внизу и вверху. В шкафчиках - кухонная утварь, вроде вилок, ложек, ножей, открывалок и штопоров. На месте и посуда, по прежнему стоит на полках. В одном из шкафчиков нашлись специи, приправы и ополовиненный мешочек муки. Бутылка уксуса чуть дальше, в глубине, рядом с кухонным таймером. Под раковиной - заполненное мусорное ведро и пустые упаковки от пиццы. И никакой, никакой, чёрт возьми, еды. Они забрали с собой всё, что можно съесть. На этих полках не нашлось ни тостового хлеба, ни консервов, ни пачки хлопьев, ни банки "нутеллы", ни завалявшейся жвачки. На холодильник особой надежды не было с самого начала - украшенный магнитами-буквами, старым детским рисунком и прочей ерундой белый дружище сходу встретил Ракель сиротливо приоткрытой дверцей и горящей внутри лампочкой. Проверив его в последнюю очередь, Ракель нашла только брикет маргарина. Наверное, она бы тоже поступила так на из месте - взяла бы вообще всю еду, чтобы первым делом съесть скоропортящиеся продукты, и оставить на подольше то, что может храниться без холодильника.
На холодильнике стоял всё ещё работающий радиоприёмник, работающий от батареек. Наверное, семья слушала по нему новости или музыку, собираясь вокруг стола каждое утро. Так и рисуется идиллическая картина - мама собирает сыну ланчбокс в школу, сам сын полной ложкой наворачивает хлопья, с молоком, отец не спеша уминает свои спагетти с тефтельками, покуда изучает пришедшие на почту счета за аренду, страховку и кредиты. Сейчас из динамиков доносится только шипение - местные радиостанции всё так же молчат,. Поймать можно только передачи из Луисвилла, ближайшего ещё "живого" города. При желании можно попробовать сделать это прямо сейчас.
Через кухню же можно выйти прямо во двор. Посидеть на лавочке под навесом над входом, проверить барбекьюшницу, есть ли ещё что-то в подключённом к ней пропановом баллоне, заглянуть в наполненный дождевой водой бассейн, покачаться на детской качельке, что сейчас позвякивает хромированными цепями на ветру. Ну и, конечно же, заглянуть в сарайчик. На многое, конечно, рассчитывать не придётся - судя по всему, хозяева забрали что-то и оттуда, прежде чем бежать прочь.