Позволив эху ваших слов утихнуть под потолком, капрал отрывисто кивнул. Усталое лицо выразило что-то, похожее на усталое умиление. Он гаркнул солдатам в проходе два коротких, лающих приказа, сделав резкий жест ладонью. Синхронно, будто створки отточенного часового механизма, арбалетчики вскинули мушки своих орудий к потолку и сделали шаг вперёд. Безликие личины шлемов отвернулись друг от друга и солдаты отчеканили ещё один шаг — на этот раз в сторону. Затем ещё один шаг, и ещё, пока не скрылись в глубине своей заставы, оставив Унглюклиха в одиночестве посреди прохода. Путь был свободен.
– Ну наконец-то. – Со свистом выдохнул капрал. – Можем идти. Что же до «временности» нашего контракта... Я понимаю тебя, охотник. Моё нынешнее состояние — отвратительно. Я не стану противиться, когда ты покончишь со мной. Напротив, буду благодарен. Магия — скверна, извращающая всё, к чему прикасается, я тому ходячее подтверждение, а Назэркляйн тем более. Приятно думать, что в мире есть подобные тебе, посвятившие себя охоте на эту мерзость. – Ходячий мертвец повернулся к вам спиной и зашагал по тёмному туннелю, уходящему прочь от заставы, не оборачиваясь чтобы проверить следуете ли вы за ним. Дорога к вершине была не многим лучше, чем до заставы. Скалы всё так же давили и сбивали с толку, но теперь вы не были одиноки. Унглюклих вёл вас с уверенностью кого-то привыкшего ко мрачному камню вокруг, кого-то породнившегося с доисторической темнотой и научившегося понимать её безмолвие лучше любого языка. Он был жителем этих пещер, их частью. «Своим» среди серых теней и пыльной тьмы минувших веков. Таким же усталым и мрачным, как эти горы. Он не задерживался ни у одного поворота, предупреждал короткими отрывистыми фразами о местах, где вам приходилось пригибаться или держаться стен. Вы всё так же едва могли понять, течёт ли время вокруг и уж тем более с какой скоростью оно это делает, но теперь это не казалось такой большой проблемой. Вы не знали, какие неподвластные смертному уму изгибы принимает пещерная тропа, но могли верить в то, куда она выведет, ведь с вами был кто-то, знающий обычаи этих скал. Проводник через непознанную темноту в буквальном и переносном смыслах. Вы шли и шли, и продолжали идти на протяжении минут, что с лёгкостью могли оказаться годами. И вот, будто далёкий рассвет забрезживший на горизонте, где-то в дали показался солнечный свет. Мягкое касание ветерка пробежалось по коже, и лишь вдохнув его вы поняли, что уже давно дышали нестерпимо спёртым, пыльным воздухом. Свет продолжал разгораться, всё больше темнота уступала ему. Она не проигрывала в бою и не была изгнана — она попросту оставалась позади, в своём душном, безмолвном царстве, как ночной волк остаётся на границе костра, дожидаясь, пока спасительные огоньки прогорят. Так же и темнота осталась за вашими спинами, готовая ждать, пока мимолётный костерок вашего солнца угаснет. Но вам не было больше дела до её космических амбиций — вы были смертными, и выйдя наконец из холодных объятий пещер вы вновь почувствовали это. После гнетущего удушья подземелий, чистота горного воздуха, заливавшегося в лёгкие при каждом вздохе, казалась пьянящей амброзией. На такой высоте, воздух был ощутимо разряжен, потому каждый вдох становился глубоким и позволял вдоволь насладиться прохладной свежестью. Лучи солнца слепили и грели даже не смотря на окружающий мороз, игриво щипавший кожу. Под ногами приветливо хрустел свежий снег, а стайки маленьких балерин-снежинок то и дело пробегали мимо, несомые не стихающими порывами ветра. К горлу подкатил рефлекторный, животный вскрик эйфории — ночь закончилась и волки отступили, и вы всё ещё были живы. По крайней мере, вы пятеро.
– Давно я не представал пред небесным золотом. – При свете дня, иссохшее и обезображенное лицо Унглюклиха казалось ещё более старым и усталым, чем в сумраке пещеры. На впалых щеках проступили острые склоны каньонов-морщин и белые хребты шрамов. Низкий прямоугольный лоб выглядел распаханным глубокими бороздами для засева полем пепла. Трещина слабой улыбки, раскроившая рыхлые, серые губы, смотрелась в лучшем случае меланхолично. Белые клочки бороды напоминали рассеивающееся на глазах облако, едва цеплявшеея за мешковатую кожу. Облака… Осознание пришло не сразу. Облака, обычно недосягаемые и далёкие, плыли теперь прямо над вашими макушками - протяни руку и коснёшься. Вы были почти на самом пике — каменистая тропа уходила ввысь всего на тридцать или сорок футов, после чего терялась за облаками, очевидно оканчиваясь на самой вершине. Другая тропинка змеилась вниз, скрываясь из вида в переплетениях скал, и, судя по направлению, выводила, через насколько сот футов, к плато на котором вы устраивали привал. Отсюда, дороги и тракты, города, поля и деревни лежащего по эту сторону гор государства открывались взору причудливым узором на далёком ковре. Простенькие арнаменты зданий чадили тростинками труб, махали вам крошечными флажками, разносили по ветру далёкие, еле слышные отзвуки огромных соборных колоколов. Чёрные стяжки людей и животных копошились где-то на границе видимости, продолжая ежедневные работы и живя свои маленькие жизни, не способные даже представить, что с далёкого горного пика, из-под самых небес, на них смотрят чьи-то глаза. Ваши глаза.
– Я понимаю, что поздно менять договор, когда он вот-вот придёт в исполнение… Но всё же попрошу. – Капрал смотрел на раскинувшуюся под вами картину не мигая и не отводя взгляд. Бело-зелёные глаза вновь затуманились призраками воспоминаний. – Когда всё будет кончено, с Назэркляйном и со мной самим. Прошу, оставьте моё тело здесь, повёрнутым в эту сторону лицом. Я хочу видеть мой Амн пока глаза мои не истлеют и сами глазницы моего черепа не обвалятся во внутрь. Как бы я хотел послужить ему ещё хоть немного… Но не так. Не таким. – Из-под серого века неспешно выползла маслянистая чёрная капля, быстро затерявшаяся в грязной белизне бороды. Капрал покачал головой и скинул с плеча тяжёлый арбалет, начиная заряжать его.
– Впрочем, выбор ваш. Если вы бросите мою тушу на вершине я всё равно не смогу возразить. Теперь, если все готовы, можем подниматься. Тварь обретается на самом пике, у него там что-то вроде гнезда. Для особо одарённых повторяю: в глаза ни в коем случае не смотреть, да и вообще если можете не смотрите на это чучело — зачарует. По возможности жечь огнём или божественной, чтоб её, магией — остальное в принципе тоже работает, только через задницу, сиречь не эффективно. К гнезду приближаться только если охота его разозлить — уж не знаю, что у этой твари там такое, только драться за это он готов до смерти, причём вашей. И последнее: ни в коем случае — слышите?! - ни при каких обстоятельствах не глотайте, не позволяйте заливаться в раны и вообще лучше голыми руками не трогайте его кровь. Не повторяйте моей ошибки. –