Идти никуда не пришлось – власть в лице некоего Юргена, "председателя парламента", вышла к ним сама. Парламент, как Магда слыхала ранее, так как в её родной деревне такого не было, это мобрание самых зажиточных, кто решает, как жить, а председатель – как староста, только вроде как солидней. Вышел, проявил дружелюьие. И нарвался на взбрык Дарина, не слишком, вероятно, осозновавшим реальность, поддержанный сомнительным юмором Тарса. Впрочем, пенять Магде было не на кого. Сама отлучилась, а как вернулась – встревать в разговор было и поздно и боязно, как заденешь гномье самомнение – житься не будет. И вот уже ужинать приходится в трактире, и за плату, а не принимая угозене, к чему было шло. А зачинщик, судя по всему, об оплате даже и не думал. Вероятно, опять решив, что ему все всё ещё должны за куницу. С другой, не то, чтобы этиъ денег у него с собой было много. Вздохнув, Магда выложила десяток медяков, указав глазами, что платит сейчас не за себя. Сама же вышла наружу, пока староста не успел уйти слишком далеко. О предстоящей работе следовало разунать, так или иначе.