Ход I. 1390 - 1400 гг.
Последнее село у твоей семьи отобрали за много лет до твоего рождения.
Псари – так оно звалось. Было там три десятка хат, церквушка да мост через Загорянский поток, местную речушку, которую летом всадник мог переехать вброд, едва замочив сапоги.
Твой отец, Ян Новотны был самым настоящим чешским дворянином – он сам так говорил. Еще на Моравском поле твои предки дрались на стороне Пржемысла Отакара и за подвиги получили дворянское звание и герб. А поскольку были они в то время новыми дворянами и ничуть этого не стыдились, потому и взяли себе имя – Новотны, что значит по-чешски «новый».
А потом твой дед потерял всё, чего добились предки.
Ты не застал его на этом свете, дед, на имя Грегор, умер в 1388-м. Говорили, ты очень на него похож – те же глаза, тот же нос и губы.
Дед был большой любитель судиться. Он считал, что все окружающие земли наверняка принадлежат ему, а потому отсуживал их у соседей. И делал это вполне успешно, разве что остановиться не мог.
Когда в 1368-м богатая семья Смижицких из Смижиц предложила купить Псари, дед отказался. Смижицкие предлагали ему баснословные суммы, но дед стоял на своем: это моя земля и за все сокровища мира я не продам ее.
Но Смижицкие тоже были упертыми.
Поначалу они стали чинить преграды путешественникам, шедшим в Прагу через село. На дорогах, за пределами владений твоего деда, они поставили своих бургманов и повелели им досматривать каждого, идущего из Псарей или в них.
Дед был в ярости! Немедля он сам поехал в Прагу, подавал там иски и прошения, пока в конце концов Смижицкие не отступили. Но то было лишь временное затишье.
В 1370-м родился твой отец. А через год всё полетело к чертям.
Одним зимним утром к деду явились почти все соседи. Был там благородный Владислав из Радейовице, Штефан из Костельца у Крыжку, даже статный пан Иржи из Каменного Привоза. Они были удивительно тихими и смущаясь попросили деда показать доказательства, что он, Грегор Новотны, есть пан рыцарь из рода Новотны.
- Какие доказательства, - ревел дед в ярости, размахивая кулаками, - Вы же моего отца знали и его отца!
Паны кивали, кашляли в кулаки, подтверждали, мол, знали, конечно. Но мало ли, вдруг вы вовсе и не шляхта, а в доброе товарищество случайно затесались…
Оказалось, что никаких документов у Грегора нет.
Он пошел в суд в Праге – и проиграл его с треском.
Вот тогда-то вновь появились Смижицкие.
- Что, - говорили они, - Доупрямился? Настоял на своем? Теперь не только села, теперь и рыцарства лишишься, уж мы-то постараемся, уж мы-то добьемся, чтобы тебя по миру пустили. Будешь у нас в замке псарем, ха-ха!
Тогда Грегор продал село. Куда дешевле, чем ему предлагали вначале.
Какое-то время семья жила на сбережения, ездила от усадьбы к усадьбе, дед то служил дворовым рыцарем, то просто по-приятельски гостил у знакомой шляхты.
Когда деньги кончились, когда-то гордый рыцарь пошел на поклон к богатым Смижицким. Взаймы ему не дали – беден ибо, как мышь церковная, в залог мог только коня да латы старые оставить. Зато приняли на службу сокольничим.
Не рыцарское это дело, скажут некоторые. Ха! Всё лучше, чем скитаться по городкам и замкам, выпрашивая милости. И пусть ненавидел дед ограбивших его магнатов люто, но раз уж на службу пошел – делал свое дело хорошо и отца твоего к тому же приучил.
Ян Новотны к соколиной охоте был равнодушен, зато на мечах рубился неплохо, а потому стал бургманом. Был он не один такой в свите Смижицких, но уж точно больше всех их ненавидел и за глаза поносил по чем свет.
*****
Твою маму звали Аделя и была она из рода Грабишичей, еще более бедного, чем Новотны. Однако сама она была женщиной уверенной, властной, красивой той естественной статной красотою, коей Господь одарил почти всех богемок. Но лучше всего было то, что Аделя искренне любила тебя и твоего отца.
Вы жили возле замка Яна Смижицкого. Замок звался, собственно, Смижицами. Он был для тебя, мальчишки, громаден. Высоченная стена, по которой прогуливались стражники, широкое подворье, поодаль – конюшни и домики для слуг. И огромный донжон, квадратный, будто челюсть господаря Яна.
Вы жили в одном из домов в ближнем к замку одноименном городке. Там у вас был двухэтажный домик со скрипящим полом и немного своей земли, обрабатывать которую твоей маме не позволяло шляхетское достоинство.
То, что твой папа – бургман ты выучил очень рано и звучало это гордо! А что – куда господарь Ян без папки? Только какой выезд, твой отец тут как тут, позади коня господарского едет, грозно на челядь да селян исподлобья смотрит. Надо, скажем, пану на Смижицах уехать куда, так он наказывает не кому-то, а твоему папе за порядком на дорогах следить и лихих людей гонять. Один раз папа поймал целого рыцаря, вздумавшего купцов грабить. Самолично поймал, ухо ему отрубил в лихом бою, и к господарю Яну привез. Тот на разбойника глянул, про род и герб спросил, поморщился, да и приказал злодею голову снять. Ух, какое зрелище было! Вся ребятня, все крестьяне собрались глянуть, как благородного пана убивать будут.
И оказалось – очень просто человека убить. Один взмах мечом острым и нет на свете рыцаря, был да сгинул. А отца тогда золотой гривной наградили и нового коня дали.
Но как же рыцарь мог быть разбойником, удивлялся маленький Милан.
- Бывает, - говорил тогда отец, - Что на зло человека не природная ненависть ко всему доброму, не диавол толкает, но нужда. Вот взять этого несчастного: был он рыцарь, вздумал людей грабить и попался, потому что беден и ни талера за душой.
- Как у тебя? – спросил тогда ты.
И получил затрещину. Про бедность в вашем доме говорить было нельзя.
*****
Крестьяне тебя побаивались поначалу, «барчуком» кликали. Видели грозного отца твоего на коне и с мечом, опускали взгляд, когда он мимо проезжал, знали – может пан Новотны и нагайкой огреть, если ему что в крестьянском сыне не понравится.
Потом пообтесались. Звали тебя теперь панычом – ты не сразу понял, что это вообще-то они издеваются. Никаким панычом ты не был, настоящим «золотым мальчиком» в замке и округе считался сын господаря Яна – Ян. Была какая-то традиция у рода Смижицких, детей Янами называть, а может просто имя это любили.
Вот Ян-младший – то был настоящий барчук. Всегда дорого одет, с деревянным мечом (почти как настоящий!) на расшитом поясе, подбородок чуть в небо не смотрит. Он с крестьянскими детьми не общался, да и на тебя смотрел свысока, а если и говорил – то как со слугами.
А вот твоей маме он нравился.
- Настоящий шляхтич, - восхищалась она, - А как одет! Эх, были бы у нас деньги…
Твой отец этих разговоров, впрочем, не слышал.
*****
В восемь лет ты впервые побывал в бою.
Вы повздорили с селянскими детьми о том, что твой папка - рыцарь.
- Какой он рыцарь! Твой папаша за господином Яном коня водит да жопу ему подтирает! - сказал Петр, сын гончаря.
Такое оскорбление можно было смыть только кровью! Ведь так всегда происходило в рыцарских балладах: на оскорбление родителей герой реагировал немедленным ударом!
А потом на тебя набросились сразу несколько детей. Потому что ты был "паныч", не их круга, не их сословия. Вряд ли ты понимал это тогда, с разбитым носом прибежав в родительский дом.