В читальном зале Бодлианской библиотеки в это время года как никогда душно. Знойное солнце пылает над Оксфордом, накаляя старые стены и прогоняя стайки ленивых студентов под тенты разнокалиберных кафешек. В сочных июльских лучах, кои с трудом пробиваются сквозь толстые потолочные окна, хаотично танцует серая книжная пыль одной из крупнейших библиотек Старого света. А царящая в зале тишина скрывает в своих недрах знания, которые человечество собирало и прилежно копило тысячелетиями осознанного существования.
Для Тимура библиотека - единственное место, в котором можно легко скрыться от суеты родной альма-матер. Вот и сегодня, он вновь предпочел читальный столик замызганным кафетериям студгородка.
- Еще один том. Случайно завалился, подумать только, за Джахилийскую полку. Решил, что он Вас заинтересует. Текст, похоже, на среднеанглийском, написан от руки. И, что самое удивительное, с иллюстрациями! Возможно, довольно старая работа университетских, которая затерялась во время реставрации и перестановок в нашем крыле...
Седой библиотекарь Джонатан, с которым Тимур поддерживал почти что дружеские отношения, аккуратно положил затёртый томик на стол и тихо ретировался. На титульном листе принесённой книги красуется заголовок "Мир Перекрестка."
*Шелест потревоженной бумаги.* Следующая желтоватая страница испещрена грубыми чернильными закорючками, кои складываются в нечто, похожее на пролог к фентезийной повести:
Сей работой Я хочу искупить вину перед несчастным отцом моим. Отныне миры Искусства не связаны более с народом Д'ни. Я оставляю шесть томов Перекрестка для будущих поколений в 5 мирах и Исходе. Я верю в то, что когда-нибудь Странник простит мою семью и вновь решится на большое путешествие через одну из этих книг. Я буду ждать.
Последние три строчки стёрла чья-то рука, оставив грязные разводы на обветшавшем листе. Тимур поморщился: похоже на очередную низкосортную мистификацию, которые время от времени любили устраивать студенты старших курсов, подбрасывая в архивы подобную "древность". Но в глубине души строчки его заинтересовали, уж слишком аутентично выглядел текст. Старые слова, от них прямо веяло чем-то загадочным и... волшебным? Даже больше - книга действительно ПАХЛА песком и нездешним разреженным воздухом, который вырывался из пыльных страниц с порывами фантомного ветра.
Страница, ещё одна, третья - после пролога идут символы, о происхождении которых он не догадывается. Изящные строчки, в которых чувствуется система и скрытый от случайного взгляда, глубинный смысл. За символами следует пресловутая иллюстрация на развороте. Действительно, это дивная работа мастера - зал из желтых блоков, массивные каменные стенды и яркое голубое небо в широких арках. Рисунок жил. На нем даже не видно мазков кисти или штрихов карандаша - никаких признаков работы художника.
Глубоко вздохнув, Тимур откинулся на спинку стула и оглядел читальню. Она абсолютно пуста. Даже вездесущий смотритель вновь ушёл копаться в архивах, оставив его наедине с загадочной книгой. Где-то хлопнула дверь; послышались торопливые шаги, постепенно растворившиеся в вязком, до отвращения расслабляющем мареве.
Перегрелся? Слишком душно в это время года для старушки - Англии... слишком...
Рука непроизвольно потянулась к удивительной иллюстрации. Ладонь почувствовала шершавую текстуру плотной, хрустящей бумаги. Тимур не сразу осознал, что кончики пальцев потонули в ожившем рисунке. И странно: нет ни страха, ни удивления. Вероятно потому, что в каждом из нас живет вера в чудо, которое избавит нас от ежедневной рутины. И когда чудеса действительно случаются, человеку остается принять их как данность.
Так думал каждый Странник...
Когда Джонатан вернулся, стул Тимура был пуст. Старик подошел к читальному столику, что был завален книгами, и положил еще несколько увесистых томов. Пробормотав что-то про "нынешнюю молодёжь", он шаркая вышел из зала и вернулся к своим привычным обязанностям. Над Оксфордом по-прежнему палило жаркое июльское солнце, и библиотечная пыль продолжала танцевать в его ярких лучах.
_____
Дрожь по телу. Твои ноздри судорожно вбирают чуждый воздух. Он морозной струёй обжигает глотку, вливаясь в меха лёгких.
Вокруг светло. Даже через чур светло: глаза слезятся от ярких лучей громадного светила. Никакого тепла, ничего более, окромя рези в глазах и слёз. Чьи-то сильные руки схватили тебя за плечи, подняли с каменного пола и легонько встряхнули.
- Ну... пусть будет так. Вопрос порождает ответ, ответ тянет за собой новые вопросы. Секунду назад ты пил кофе в собственном особняке, листая очередную безделушку с аукциона? Или глотал библиотечную пыль, разгребая архивы откинувшего копытца толстосума, а? Ну полноте, не стоит смотреть на меня такими милыми, ошалевшими глазами. Ты влез в тайну - тебя засосало сюда, все по-честному.
Перед тобой человек, закутанный с ног до головы в серую рванину. Впрочем, Человека в фигуре выдают лишь общие очертания и пара голубых глаз, что насмешливо рассматривает пришельца сквозь щели в ткани. Очень холодно. Твоя челюсть отбивает мелкую дробь, на рыжих волосах образовался белоснежный иней.
- Да ты околел совсем, дружище. Вот тебе и новые правила игры. Следуй за мной.
Фигура, шурша полами своего ублюдочного наряда, резво повернулась и ринулась на винтовую лестницу, звонко стуча твердыми подошвами по камню. Есть возможность осмотреться: зал (метров десять в диаметре) из желтых блоков, массивные каменные стенды и яркое голубое небо в широких арках - всё как на картинке, к которой секунду назад ты прикоснулся. В одной из арок застыл громадный, раскалённый до бела диск солнца. На него невозможно смотреть дольше секунды без риска ослепнуть. Лестница, по которой взбежал незнакомец, находится по правую руку от тебя, делая по стене одну полную петлю, прежде чем скрыться в отверстии этажом выше. Судя по всему, точно такая же лестница ведет на нижний ярус.