Отсидеться в бункере, как того хотели родители, не получилось. Да и сколько они предполагали там сидеть? Год? Десять лет? Вечность? Учитывая, что шёл уже энный месяц пандемии, а созданием вакцины от кошмарного ковида, превращавшего людей в чудовищ из фильмов ужасов, даже и не пахло. Впрочем, Лили бы сидела сколько нужно, пока хватало бы запасов еды и воды, смирившись с вынужденной самоизоляцией и потерей свободы, которую ещё недавно ценила больше всего на свете. Когда твои лучшие друзья у тебя на глазах оборачиваются монстрами и убивают других, ещё не заражённых, а потом тебе самой приходится прикончить чудовищ, ещё вчера бывших твоими друзьями... после такого хорошо, что у неё крыша по фазе не съехала. А может, она и съехала уже давно... В общем, Лили бы смиренно сидела взаперти, если бы её тесты вдруг не показали, что она инфицирована. Хотя почему вдруг? От друзей и заразилась наверняка.
Чем не повод для депрессухи? Лили давно уже перестала быть оптимисткой и верить в лучшее. Да, она сдалась. Да, готова была от безысходности наложить на себя руки - нет, не сразу, не от одного лишь факта болезни, а позже, когда себя проявят первые её серьёзные признаки. Она не станет ждать, пока превратится в чудовище, алчущее людской крови. Пока же ещё оставалась призрачная надежда на спасение.
Лили была порядком удивлена тем, как взялся отец за поиски лекарства для неё, каким бы это лекарство ни было. Самборский был готов на всё ради дочери, пускай и считал её непутёвой. Наверное, именно поэтому она в итоге согласилась на это безумие. Эксперимент по заморозке инфицированного человека с тем, чтобы исцелить его позднее, когда уже изобретут лекарство от ковида. Звучало бы обнадёживающе, если бы... если бы. Лили всё честно рассказали - мол, шансов выжить будет мало, все прежние эксперименты провалились. Её никто не заставлял ехать в Германию, это было её осознанное решение, её выбор. Она не могла не воспользоваться этой возможностью, пускай шанс выжить был один к тысяче... один к миллиону...
Чёрный микроавтобус, так похожий на катафалк... Чёрное здание биолаборатории и общая атмосфера, как в Half-Life... Мрачные лица тех «счастливчиков», которых отобрали для эксперимента... Последние скудные инструкции и никаких детальных объяснений, что их ждёт... Лилит раздевалась как на приёме у доктора: неторопливо, спокойно и с хмурым видом, ни на кого не обращая внимания. Перед тем, как лечь... или скорее встать в «гроб» (криокапсулы оказались почему-то стоячие), в последний раз проверила, не забыла ли в спешке вынуть какое-то из многочисленных колечек пирсинга - уши, брови, пупок. А потом сама не заметила, как отключилась, должно быть, от введённого снотворного...
...
Больше всего раздражала пластиковая трубка во рту. Как же хотелось её выплюнуть. И она бы это сделала, если бы могла, даже несмотря на смутные полубессознательные догадки, что только благодаря этой трубке она дышит, что только благодаря ей ещё не утонула в «океане». И как же холодно, бр-р-р!
А потом... потом началось. Мир начал оживать, дрожать, наполняться звуками, и звуки эти были совсем не похожи на пение ангелов, куда уж ближе их было сравнить с бурлением адовых котлов и стонами варящихся в них грешников. Постепенно звуки становились отчётливее, стоны превратились в писк приборов. Начала возвращаться по крупицам память, холод отступил, а лицо после неожиданного скольжения уткнулось в холодный пол.
Охнув то ли от неожиданного падения, то ли просто сетуя на тяжёлую жизнь, Лилит зашевелилась и постаралась принять сидячее положение, хотя бы для начала. Вернувшиеся воспоминания подсказывали, что она, видимо, только что вылупилась из криокамеры, как птенец из яйца. А позаботились ли учёные о том, чтобы у замороженных за время криосна не затекли конечности? Девушка в первую очередь пошевелила руками и ногами, пробуя, как работают мышцы. Наверняка ведь ослабели от долгого бездействия. Или в заморозке не должны были? А чёрт его знает. Вроде не должны, как подсказывали Лилит смутные воспоминания из уроков физики. Или то в фантастике было?
Вокруг гудело, пыхтело, скрипело... Потом начало журчать. Кто-то где-то шевелился и что-то говорил, но Лили слабо осознавала слова. Она пыталась придти в себя и осмыслить, что произошло. Разморозка, похоже, была экстренной и аварийной, потому что иначе здесь было бы светло и были бы люди в белых халатах... или даже скафандрах. Что-то случилось?..
Под ноги натекло прилично воды, но девушка даже испугаться не успела. Реакции ещё были заторможены, поэтому когда она испугалась, вода течь уже перестала. Иногда полезно быть тормозом... ха... ха-ха.
Наконец-то мир ожил не только звуками, но и красками. Лилит заозиралась по сторонам, замечая других девушек и общую обстановку. Прислушалась к тому, что они говорят. Что-то про замыкание и про какой-то проводник. Так здесь есть учёные? Но нет - это говорила одна из двоих девиц, тоже вылупившихся из капсул. Лили ошарашенно посмотрела под ноги на уже натёкшую воду, не понимая, о чём она.
- Кажется, я в порядке, - неуверенно сообщила она другой девушке, мелкой. Та, первая, была дылдой. Ну не то чтобы, но... высокой, в общем. Наверное, на целую голову выше второй. - Чего-чего делать? А... ливать... это значит уходить... гм... - французский акцент Лилит чувствовался, английский она хоть и отлично знала, но всё же непривычно было вот так, едва ожив, сразу говорить на чужом языке. Ну и что на это отвечать? Куда уходить-то, непонятно. - Что за вторая команда? Ты знаешь, что случилось и почему нас разморозили?
Вяло наблюдая за действиями других девушек, Лили заодно осматривалась, пытаясь понять, что могло вызвать аварийную разморозку, и разминала мышцы - даже если не затекли, то хуже не будет. Про замыкание она вообще не поняла, так что «дылда» осталась без ответа.