И полетела, вращаясь игральная кость, неумолимо приближаясь к гладкой дубовой поверхности стола, застеленного накрахмаленной скатертью.
И поднялся гвалт в зале, когда жандарм Ратт разъяснял всем любопытствующим насчет оперативной работы с эсерами и содомитами, а купец Брюханов принял брошенную Шустовским перчатку вызова на аукцион и принялся бряцать полными сокровищ банковскими счетами. И, не сдержавшись, издала сдавленный стон Мадам Месмер, побледнев так сильно, что это было видно даже сквозь черную вуаль. И расширились зрачки в глазах господина Шустовского, который успел только открыть мгновенно пересохший рот и протянуть в сторону Багровского руку, то ли грозя, то ли предостерегая от чего-то...
Но поздно, слишком поздно. Как говорят в игральных домах, "ставки сделаны, ставок больше нет". Во внезапно наступившей тишине громом прозвучал удар костяного кубика о поверхность стола - и тут же добрая половина почтенного собрания завизжала, а половина глухо ахнула и принялась браниться, потому что ТВЕРДЬ ЗЕМНАЯ НАКРЕНИЛАСЬ и все почувствовали себя словно на палубе корабля в шторм!
Всё пошло кувырком - столы и стулья, дамы и господа! Шрапнельным снарядом пронеслась у виска потрясенного собственным поступком гусара бутылка с шампанским и разбилась вдребезги об колонну, щедро полив всё вокруг пенным напитком и осколками. Где-то за дверями заведения с матерной бранью поднялся в небеса и шлепнулся оземь недавно изгнанный вон и еще не ушедший далеко анархист Капустин, а с ним и отчаянно ревущий медведь Михаил - кажется, оба уцепились за какие-то элементы конструкции "У Шустовскаго" и держались теперь на честном слове, словно воздушные змеи в руках шалопая-мальчишки. А мир продолжал кувыркаться в безумном танце, отчего желудки у многих скрутило почище чем у летчиков-аэронавтов на их тряпично-фанерных авиамоторах - и только Багровский видел, что мир вращается РОВНО ТАК ЖЕ, КАК И БРОШЕННАЯ ИМ КОСТЬ.
– Нет! НЕЕЕЕТ! – даже не прокричал, а буквально прорычал Шустовский, пытаясь сквозь эту сюрреалистическую круговерть дотянуться до игрального кубика, но по какому-то невероятному стечению обстоятельств различные летающие в воздухе предметы и люди всякий раз мешали ему сделать это, пока наконец его не ухватила под руку Мадам Месмер. Со странным смешком она вцепилась в рукав Шустовского и... они оба улетели в одно из больших окон ресторана, со звоном разбив его и исчезнув в ночной тьме, в которой словно обезумевшие вращались яркие звезды.
Наконец бешенное вращение прекратилось, будто бы ресторан был картонной коробкой, которую как следует наподдали ногой, но в конце концов оставили в покое. И растрепанный ротмистр, кое-как поднявшийся после этого головокружительного "полёта шмеля", увидал, что брошенная им кость лежит четырьмя зернышками вверх. И что бы всё это могло означать? Землетрясение, может быть? Голова кругом. Простите, вы что-то сказали? Нет, померещилось. Будто в ухо кто прошептал. Как видно, галлюцинация.
По разгромленному залу ресторана расползалась какая-то дымка, сочащаяся через распахнутые двери и разбитые окна. Неужели что-то загорелось во время этой катастрофы? Но запаха дыма не ощущалось. Только запах сырости.
Это туман! Всего лишь туман... Более странным казалось то, что из-за растрепанных штор пробивался белый дневной свет. Это что же, уже утро наступило, выходит?
А где же та безделушка, из-за которой всё началось? Где она?! Но чёртов кубик куда-то запропастился.
С улицы донёсся жалобный медвежий рёв.