С этой мыслью Василий спрыгнул со стола и аккуратно начал пробираться поближе к происходящему, чтобы оказаться в непосредственной близости участников действа. Кошачья интуиция подсказывала ему, что если безделушку вовремя сцапать – будет большая потеха.
Поскольку Василий был котом серьезным и особых каверз от него не ожидали (да и всё внимание публики было приковано в первую очередь к Шустовскому и Багровскому), зверю удалось вполне успешно подобраться поближе к гусару и его выставленной на торг безделушке. Удастся ли Васеньке сцапать ее или нет - покажет, конечно, только эмпирический опыт...
- Эта, служивый! Уж не знаю что у тебя там, но, пожалуй, дам вдвое больше, чем господин Шустовский.
Реплика Брюханова заставила глаза Шустовского под кустистыми седыми бровями прищуриться.
– Дело ваше, Константин Аполлинарьевич! Хотите удвоить МИЛЛИОН, так удваивайте, конечно... - Шустовский с притворной скукой зевнул, хотя в его глазах явственно мелькнули искорки хорошо контролируемой злости. - ...Тогда придется мне господину Багровскому ТРИ МИЛЛИОНА пообещать, куда деваться...
- А что если нет?
Услышав этот чисто гипотетический вопрос от Даниила Шустовский глубоко вздохнул, но поднятой ладонью заставил замереть на месте своих задвигавшихся было помощников. Он сочувственно поглядел на Багровского и мягко сказал:
– Да ничего, в общем-то. Я вам ничего дурного не желаю и сделаю всё, чтобы вас тут никто и пальцем не тронул. Здесь, в моем заведении. - подчеркнул Шустовский. - А вот за его пределами, прошу меня извинить великодушно, я этого вам гарантировать никак не смогу-с. Но буду вынужден дать объявления в газеты о том, что мне надобно и какова будет награда. И мне было бы очень печально увидеть эту вещицу на своем столе, принесенную каким-нибудь душегубом, каких полным-полно на Кавказе и в Кисловодске в частности, который польстится на обещанную награду и загубит за нее душу христианскую, в то время как вы могли просто и честно отдать ее и выйти отсюда без малейших опасений за свою жизнь и будущность. Вы ведь, господин Багровский, в сущности лишь случайный и временный обладатель этого недооцененного сокровища, не знающий его подлинной ценности, как и подавляющее большинство людей... Более того - в ваших руках оно может быть даже опасным, причем не только для вас, но и для других. Вдвойне опасным, учитывая ранее сказанное. Подумайте, господин Багровский, крепко подумайте.
- Мы догадываемся, о какой безделице идет речь. И если это именно она – то это улика против тех, кто замышляет смертоубийство-с государя нашего Самодержца Российского. Я верю, что здесь присутствующие не одни из них, верно? А посему требую отдать эту вещь мне на исследование в Управлении. Если она окажется не тем, что мы думаем, то вещь будет возвращена владельцу. Иначе… Это вам не то, господа!
– Хи-хи! Ой, пардон муа... - внезапно прыснула Мадам Месмер из-под своей вуали в ответ на суровую речь жандарма Ратта, но тут же снова умолкла и приняла прежнее устало-загадочное выражение.
– Бесконечно признателен за ваше служение Государю и Империи, господин жандарм, но боюсь что вы тут... пальцем в небо угодили! - поморщился Шустовский. Он благожелательно кивнул эскулапу Иванову: - Благодарю вас, доктор! Но мы можем предотвратить это недоразумение простой демонстрацией предмета нашего невольного спора. Багровский, может покажете господину Ратту, о чем мы тут с вами толкуем и отчего "исследовать" ее методами нашего любимого жандармского Управления лишено всяческого смысла? Только... прошу, аккуратно. Держите ее покрепче пальцами и не уроните случайно. Я не шучу. Слышите меня, Багровский? Пусть господин Ратт удостоверится, что это сущая безделица, не представляющая никакого интереса для Управления...