Когда зал ресторана очистился от лишних любопытных глаз, нервному ожиданию Мадам Месмер в тенях в укромном уголке зала пришел конец. Двигаясь словно змея, рыжеволосая прорицательница элегантно прошествовала к большому столу в центре ресторана - и в наступившей тишине был слышен только стук ее каблуков и шелест черного платья.
– Благодарю! - шепотом сказала она слуге, который вовремя поднёс пепельницу под почти истлевшую сигарету в мундштуке, стукнула пальчиком по мундштуку, стряхивая пепел, а потом снова затянулась ароматным дымком (в котором доктор Иванов безошибочно определил опиум).
– Вы не возражаете? - так же приглушенно спросила она, вполоборота взглянув на Шустовского. Тот в ответ закивал, скрывая нарастающее оживление.
– Нет-нет, мадам, всё готово. И
все готовы. Наконец-то. - добавил он, оглядывая собравшихся. Теперь, кажется, все посетители "Сеанса" вполне могли бы уместиться за одним круглым столом в центре зала, не считая конечно же нескольких слуг, которые продолжали сновать по ресторану по своим делам и поручениям от Хозяина и его гостей.
– Чтож, значит... - с какой-то неуловимой задумчивой грустью протянула Мадам, но не закончила фразу. Она подошла к столу и сам Шустовский услужливо пододвинул ей стул, помогая занять место у канделябра с одной-единственной свечкой, в то время как слуги принялись тушить другие огни в просторном помещении и плотнее задергивать шторы. Зал ресторана постепенно охватывала темнота, отчего каждый из присутствовавших ощутил бег мурашек по коже. Видимо, так было нужно для этих ваших "сеансов", стало быть?
Всё дальнейшее происходило в полутьме, озаренной лишь светом единственной свечи. И в полном безмолвии: все как завороженные глядели на странные пассы Мадам, которая словно пыталась погладить огонек свечи, но каждый раз тотчас отдергивала пальцы в черных кружевных перчатках прочь, боясь обжечься. Наконец, прорицательница будто выбилась из сил и откинулась на мягкую спинку стула, опустив скрытую под вуалью рыжеволосую голову... и в этот самый момент огонек свечи мгновенно потух, уронив зал в кромешную тьму.
– Боже мой! - вырвалось у кого-то, но тут же в ответ зазвучал голос, лишь отдаленно напоминавший голос Мадам Месмер. Он исходил явно из ее уст, но... звучал так, как не может звучать голос обычной женщины. Что-то в нем пугало до дрожи.
– ЗДЕСЬ ЕГО НЕТ! - и голос захихикал. - ВЫ ЗВАЛИ - И Я ЗДЕСЬ, ГОСПОДА.
– Т-ты... знаешь, что я ищу! - прозвучал дрогнувший голос Шустовского.
– ТО ЖЕ, ЧТО И Я. - согласился голос. - ВСЁ СХОДИТСЯ - ОНА ЗДЕСЬ, СРЕДИ ВАС...
– Да. - откликнулся Шустовский уже более уверенным тоном. В его голосе даже блеснула искорка гордости: - Я многое сделал ради того, чтобы всё вышло именно так... Хотя мне потребовалось много попыток...
– МОЕ ПОЧТЕНИЕ! ЛИНИИ СУДЬБЫ - ДЕЛО ТОНКОЕ, ГОСПОДИН ШУСТОВСКИЙ...
– Благодарю.
– СТАЛО БЫТЬ, ТЕПЕРЬ ВЫ ХОТИТЕ, ЧТОБЫ ВАМ УКАЗАЛИ НА ТОГО, КТО ЕЕ ПРЯЧЕТ?
– Очевидно, что да. - повысил голос Шустовский.
– ВАЛЯЙТЕ, ИГРАЙТЕСЬ С НЕЙ ПОКАМЕСТ, КОЛИ ХОТИТЕ. ВОТ ОН. Я ВСЁ РАВНО ОДНАЖДЫ ВЕРНУ ЕЁ! - и голос снова издал совершенно жуткое хихиканье, после чего все погашенные свечи снова вспыхнули и осветили зал так ярко, что уже привыкшим к темноте людям пришлось закрывать глаза ладонями.
И все с изумлением увидели, что бледный, как мел, Шустовский не отрываясь глядит прямо на гусара Багровского, на которого указывает вытянутая с выставленным вперед указующим перстом ручка Мадам Месмер.
– Что со мной было?... - прервала немую сцену Мадам, опуская дрожащую руку на стол, потирая висок пальцами другой и с весьма убедительным изумлением оглядывая зрителей из-под вуали. Ее голос снова звучал слабо и приглушенно: - Я что-то вам говорила? Я ничего не помню... Когда вы дозволяете духам говорить через ваши уста, то память не сохраняет произнесенное медиумом. Что с вами, дамы и господа?
– Господин... Багровский? - уточнил всё еще бледный и напряженный Шустовский у гусара, за спиной которого немедленно возникла пара телохранителей Хозяина. - У вас есть с собой одна... безделушка, которая очень дорога мне. Я готов заплатить вам за нее... дорого, поверьте, очень дорого. Просто отдайте мне её - и я выпишу вам вексель на очень, ОЧЕНЬ круглую сумму. Прошу вас, господин Багровский.
А в памяти Багровского вспыхнул казавшийся бессмысленным эпизод из его похождений, предшествовавших прибытию в Кисловодск: как ротмистр целую ночь пьянствовал со случайным попутчиком где-то под Ростовом (кажется, то был уланский офицер, а может и пехотный прапорщик - чёрт его знает, честно говоря), а потом по рассеянности не заметил, как прихватил вместо своих чужие седло и седельные сумки - да так и отбыл. Возвращаться уж он тогда не стал, больно далеко отъехал - да и чёрт бы с ними, с этими сумками, когда тебя ждет Кисловодск! Но вдруг вспомнилось, что среди прочих обычных для кавалериста вещей обнаружился одинокий игральный кубик, почему-то тщательно завернутый в тряпочку. По странному наитию Багровский тогда лишь развернул тряпицу, осторожно покрутил кубик меж пальцами, а затем вернул всё обратно, отчего-то так и не попробовав его покатать. А потом и вовсе про него забыл.
И сейчас ротмистр мог бы поклясться, что Шустовский имеет в виду именно эту безделушку.