Деловито подкрутив нафанабереные усы, молодой человек ласково провел пальцами по исписанным неразборчивым, похожим на шумерские письмена почерком листам и гоголем огляделся: ну-с, кому еще охота обессмертить свое им протоколом? К вящему неудовольствию жандарма, остальные посетители были или сугубые шпаки, или те, кому уже нашлось место на бумаге, так что оставшееся время до мистической антрепризы приходилось коротать в вынужденном безделии, которое вскоре скрасил холуй, принесший анисовую. Когда стопка наполнилась ровно на три пальца, жандарм жестом приказал остановиться – он же не конногренадер какой, которые, известное дело, без меры пьют мадеры.
Блестящий хрусталь манил своим содержимым, и Сергей Карлович не стал противиться искушению, и немедленно выпил. Под мануфактурку, естественно – приличный же человек, после первой закусывать не фасон! Звякнул стопочкой о стол, сощурился блаженно – вот теперь можно и подождать-с.
Вдруг мерного среди кабацкого гула отчетливо скрипнула дверь, как в сказке – страшненькой, из тех, которые писали мистер По и миссис Шелли, и в залу вошли удачливый чорт Шустовский и загадочная, как русская душа, м-дам М., придумывать для которой эпитеты жандарм на всякий случая опасался. Было зычно объявлено о начале сеанса, и те, кто для него не вышел мордой и именем, начали собираться. Молодой человек, снова плеснув себе беленькой, куда-то двигаться не спешил, зная, что таких, как он, уж точно не попросят.
Внезапно со стороны выхода пролетел черный вьюн, оказавшийся на поверку всамомделешним джигитом, принявшимся что-то втирать Шестовскому. Рука жандарма тут же сама собой затрочила новые строки:
Явился горец, настаивает. На чем? Откуда? Сколько берет?
Следом была приписана очередная «Журавелька», которую по долгу службы – и частому пребыванию в ресторациях – Сергей Карлович помнил великое множество.
Наихудшие солдаты –
То тифлисцы, все носаты.
Поглядев на написанное, жандарм взвесил все за и против и решительно похерил строки: ну их, этих абреков, они нервные и отчаянные. Увидит, что о нем пишут, мигом заорут «убью-зарэжу-нашинкую, слюшай, понял, да-а?» - а оно Сергею Карловичу надо? То-то же! В общем, молодой человек решил заняться чем-то более полезным для Россеи-матушки.
Например, взять в оборот ту тонную барышню с собачкой: она тут новенькая, ее наверняка попросят вон. А у Сергея Карловича, между прочим, имелись планы совместить сеанс черной и белой магии с последующим разоблачением миловидной девицы або как шпионки, або просто как шарманной особы.
Так что жандарм снова выпил и, сунув листы в сумку и подхватив еще не оконченную бутыль, уверенно подошел к столику госпожи Разумовской. Поклонился вежливо, жестом попросив ручку:
- Вам не стоит опасаться, что не станете свидетельницей сэанса. Третье отделение вам поможет. А меня зовут Ратт, Серж Ратт – запомните это имя. – собственнически водрузив водку на стол, он добавил. – Момэнт.
Следующей жертвой внимания жандарма стал один из лакеев:
- Та барышня с нами. Прошу не препятствовать деятельности, направленной на благо Родины. А то здесь вам не тут, так-то.