Вот уж пятый день, как звонко стучали Эллочкины каблучки по паркету недавно построенной для Разумовских дачи. Матушка который год была нездорова, мучилась несварением, изжогою, нрава стала желчного и едва выносимого, потому Папа приобрел для любимой Мама дачу прямо в Кисловодске в непосредственной близости к целебным источникам. Поскольку же все сестры и братья Эллочки были заняты своими семьями, ей одной выпало счастьице сопровождать болезную матушку на курорт - поправлять расшатанное здоровье.
- Говорила я твоему Папа, что я пуще Геленджик уважаю, - раздражалась за завтраком Настасья Тихоновна. - Так он мне заявил, мол, дача в Геленджике у царя-батюшки. Негоже. Подумают, что Разумовский царю подражает и отставку мигом дадут. А Феденьке нельзя в отставку. Тебе домик ещё не справили, - как это обычно бывало, настроение маменьки сменилось спустя рюмочку кисловодской лечебной пополам с водкой. Эллочка мило сморщила носик. Домиком звался трехэтажный доходный особняк в Петербурге, до которого ей не было никакого дела, покуда тот означал приданое, а следовательно и замужество.
Щеки ее впрочем порозовели и она едва дождалась окончания завтрака. Подхватив Фуфу да примерив белое платьице не без помощи горничной, девица отправилась на утренний променад. Пятый день она вовсю трудилась, подогревая любопытство соседей и устраивая загадку из своего появления на курорте. То спрячет свою кукольную головку под кружевным зонтиком и прогуливаться изволит. То в экипаже чинно едет, только крошечная ножка в белом башмачке изредка видна. А иногда вечерком, когда соседи на террасах потчуются чаем, Эллочка намеренно затевает домашний концерт, к неудовольствию Маман, жившей на курорте отшельницей и желающей блаженной тишины и покорности дочери. Звонкий голосок далеко разносится, только обладательницы сего прекрасного вокалу не видать - ох уж и загадочная особа прибыла в Кисловодск. И красоты неописуемой. И таланту.
Нынче же у Эллочки была идея посмелее. Явиться в сие прогрессивное заведеньице минут на пять, не больше, спросить "Не тут ли дает концерт мадмуазель Разумовская?" и получив однозначное "Нет", опечаленно и изящно удалиться, сказав напоследок "Жаль. Мадмуазель - истинный талант". Насчет последнего эпитета Эллочка уверена не была. От жадности ей захотелось сказать и про красоту, и про чувственность, и множество кавалеров юной мадмуазель-певицы, но в "напоследок" всё это не вмещалось. Эллочка кусала губки и злилась на Фуфу за беспечность, с которой та носилась за мотыльком.
От дачи до избранного ресторана было минут десять вечернего променаду, однако девица всё равно приехала в экипаже, развернула кружевной зонтик, хотя уже смеркалось, прелестнейше покинула своё временное убежище и нарочито медленно добралась до входа, позволив созерцать легкую белую фигурку случайным прохожим. Фуфу одобрительно тявкала.
Разумовская навела справки у горничной насчет популярности сего места и была приятно удивлена наличием там сеансов сверхъестественного роду, модных в Петербурге
Сложив зонтик и дождавшись, когда перед нею отворят дверь, Эллочка впорхнула внутрь, чувствуя, как сердце трепещет в груди., что предвещало не иначе как "вечернее приключение известного характера", как любил изъясняться батюшка, говоря про похождения своего коллеги. Да и дебют в Кисловодске ведь, как-никак.
Увидав с порога медведя, Разумовская, уж на что не отличалась сообразительностью, однако тут сразу поняла, что заводить разговоры о "талантливо-чувственной мадмуазели" похоже не стоит. Любопытство девицы в свою очередь не позволило ей тотчас уйти и уже в следующий миг она оказалась за столиком, с бокалом шампанского в одной руке и отчаянно рычавшей Фуфу в другой. Причины такого безобразия она заметила не сразу.
- Фуфу, фу. Фу, Фуфу!- мило выпячивая вперед губки, сюсюкала Эллочка и крепко держала рвущуюся навстречу коту собачонку, внешностью чем-то отдаленно напоминающую свою хозяйку.