Кого-нибудь иного могло бы задеть упоминание постороннего человека в момент любовной игры; но здесь и сейчас Ульяну "белая леди" заинтриговала по шпионской привычке запоминать все мимолётные оговорки. Да и кто в здравом уме подумал бы, что Чайлд может принадлежать кому-то одному? Он восхищен ей, она преклоняется перед ним — этого достаточно, хотя и не затупит острый язычок:
— Белая леди - неужели ищете расположения самой Нин Гуан? — выстрел точно был в молоко, но было забавно представить гордую хозяйку парящего дворца в наряде служанки. — Ммм, в Монде так любят рюши и оборки, мне и правда бы пошло!
Девушка искренне веселилась вместе с Тартальей, и улыбка, сладкая с толикой дерзости, оставалась на её губах, пока она любовалась им, и дразнила, лаская. Он понравился бы ей, будь он даже рядовым фатуи, без титула и без мастерства стихии; но избранником Царицы и её собственным командиром он нравился ей еще больше. И ответная улыбка мужчины, источавшая жажду обладания, заставила Ульяну затрепетать.
— Совершенно верно, со всех, — девушка котёнком ластилась навстречу ладони, затем переступила на коленях и вслед за рукой прижалась к бедрам любовника.
Ноздри раздулись, улавливая легкий запах маленькой капли смазки, заблиставшей на алом кончике. Острый язычок тут же смахнул её и затанцевал по краю, обводя весь рельеф, каждую бьющуюся жилку, переливавшую кровь в и так уже сочный член. Ладони девушки вновь принялись путешествовать по телу богатыря, и давая ей самой точку опоры. Когда он направил её вперед, ладони спустились ниже; одна чашей легла на мошонку, немного перекатывая её в пальцах, вторая кольцом поймала ствол, скользя от паха до губ Ульяны. Чем дальше Тарталья погружался в её ротик, тем сильнее она прогибалась в спине и сильнее же втягивала щеки, изгоняя воздух и создавая тесноту. Язык плясал вдоль ствола, ощущая под нежной кожей твердость камня. Ульяна запрокинула голову вверх, промурлыкав что—то, не отпуская его. Похоже, в этот миг их мнения сошлись; укротительница цицинов с радостью была готова поделиться своим секретом долгих тренировок.
Она опустила руки себе на грудь, легкими круговыми движениями лаская и приподнимая её. Так она могла правильно настроить дыхание, не задохнувшись и не сбившись; так она дразнила и себя, заводящуюся от "прогулки на балконе", и партнера. Бедра девушки то приоткрывались, то прижимались, потирая укромные местечки, что сами начали источать аромат похоти. Она вновь подняла взгляд глаза в глаза, когда головка дошла до стенки горла. Дерзость, покорность, гордость, алчность — вместе смешалось в этом взгляде, прежде чем от первого толчка глаза магички непроизвольно закатились.
"А ведь далеко не все бы подумали о таком", — мелькнула в её голове мысль. — "Он знает, на что я способна и не боится этого". А ведь попадались ей и мужчины, что бездумно ломились в другие входы, но стесняясь дать волю в отсосе. Хотя сейчас это был уже полноценный трах, приводящий её в не меньшее исступление, чем другие способы, и не только её.
Уже потяжелевшие яйца шлёпнулись об подбородок Ульяны, пачкаясь в капающей из уголков рта слюне. Маленькие ладошки магички, не способные удержать на весу пышную грудь, терзали покрасневшие соски, растирая их меж пальцев словно жерновами. Неожиданно родная речь чуть не заставила девушку подпрыгнуть. Глупо, смешно, но этот бессвязных поток божбы и похвал разжёг страсть в ней еще сильнее. Цицинка заурчала, окутывая растирающий горло каменный стояк вибрациями, заставляя Тарталью простонать в ответ. Перед глазами стоял туман, а капли из водяной ауры градом скатывались вниз, к вновь распахнувшимся бедрам. Пальцы Ульяны ныряли в лоно, хлюпая смазкой. На миг у неё перехватило дыхание — не так плотно, как в опыте над слаймом, но сердце пропустило пару ударов, прежде чем она почувствовала поток семени, проскользнувший вниз, и затем, вкус соли. Девушка застыла с приоткрытым ртом, словно прося добавки, её била легкая дрожь. Наконец, она проглотила последнюю капельку угощения, облизнув припухшие губки, и подняв руки, протёрла глаза, рассмотрев результат своих трудов — ослабевшего, хоть не намного, Предвестника.
— Зе—зе—зе..зефирочка! — на скулах магички расцвел румянец, хотя, казалось бы, смущаться после подобного, но девушки такие девушки, даже в злодейских организациях. Ноги немного затекли, и поэтому её немного повело, когда он помог подняться. Но стол выдержит, должен выдержать. Опершись на грудь мужчины, она куснула его в плечо — не больно, но оставляя след, за что тут же была развернута прочь и расплющена на столешнице. Жаль, не увидеть его, — успела подумать Уля, прежде чем он навис над ней, обжигая дыханием и соприкосновением меж бедер.
— Будь беспощаден, мы ведь только начали, — с жаром выпалила она, — И в сучки тебе досталась та еще крикунья!
Фразу снежнинка завершила уже на высокой ноте, ощутив резкое вторжение. Её прошил заряд молнии, и лоно мелко запульсировало, жадно захватывая командирский хуец. Шлепок, огревший белоснежные булочки, лег на коже алым отпечатком, и заставил его провалиться его еще глубже.
— Боже..! Так.. рада.. что попросила-ааа! — тело девушки, уже взмокшее и от пота, скользило по дереву, щекоча и так уже затвердевшие соски. С сочными шлепками она ударялась задницей о бедра любовника, сжимаясь вокруг него, желая удержать. Мелодичными вскрики громко раздавались по комнате — но сейчас хотя бы все окна были закрыты.
— Тар, ты.. Охххх.. Тар, — кажется, сейчас она потеряла способность к длинным словам, — зверь, метку сделай.. кус! — девка щелкнула зубами, поясняя свое желание. Безрассудное, на самом деле, она легко зарабатывала синяки, отлично видные на бледной коже; но это будет след, напоминание о нём.