Это был совершенно иной, неожиданный и непривычный опыт. Человек рано или поздно исчерпает список выдумок о постельных игрищах, но с существом, что могло с такой точностью контролировать собственное тело, границы фантазии дрессировщика раздвигались так далеко, как это было возможно. Просьба Ульяны привела всю поверхность слайма в движение одновременно, и от перегрузки градом новых ощущений её сознание спасли только тренировки под дымом наку. Главные стволы разрастались прямо в её дырочках с нечеловеческой скоростью, вдоль, вширь и поперек, меняя форму и теперь буквально вкручиваясь в неё. Щуп, раздувавший попку, отдавался трением в лоне, а оно расширялось уже от своего ствола, и давило на попку – словно сообщающие сосуды, наполнявшиеся тягучим слаймом, заливаясь все глубже и даже натягивая животик девушки, тоже опутанный щупальцем.
- – Оооо.. – Ульяна прохрипела, запрокинув голову и глядя в потолок затуманенным взглядом, — Твой хозяин.. твой тренер.. – ведь теперь новой хозяйкой Свёколки была она, – как же его отблагодарить за тебя! Так чудесно.. так хорошо научил! Сильнее всего, что я зна~ааа–ла-аай!
Девушка вскрикнула, когда слаймовые лианы последовали его фразе и стиснули её еще сильнее – разумеется, не в боевом броске, но фатуи успела почувствовать себя жертвой опрометчивого эксперимента. Окатить их ледяным потоком, и будет скульптурная группа "Не пытайтесь бороться со слаймами!" – но и лёд не смог бы передать всю красоту момента, растаяв на её раскаленной бледной коже, где капли пота перемешивались с отпечатками слизи, мерцая на свету, пробивавшемся в комнату. Каждый виток щупалец, каждый изгиб женской фигурки, они ложились друг к другу словно нужные кусочки мозаики. Намокшие и потемневшие колготки еще сильнее облегали ножки и крутые бедра, и сама поверхность слайма раскрывала их в стороны, как и упругие половины задницы, открывая вид на снующие в щёлках дендро-стволы — даже жаль, что это зрелище было скрыто от всех, и даже от самой девушки, даже когда объятья Свёколки стиснули её грудь розовым корсетом. А хозяйка ли она ему вообще? Скорее уже раба и жертва собственных развращенных вкусов, любопытства и авантюризма. Бросить работу, бросить своих пташек и сдаться на милость слайму – мысль смешная и подсказанная чадом наку вперемешку с нотками клубники и любовными соками, уже заливавшими бока мячика – в какой-то момент Ульяна в неё поверила, как в лучшую из всех. Но все возраставшие фрикции внутри быстро растворяли все мысли в светлой головке, мотавшейся в такт прыжкам. И когда лиловое щупальце, словно помада, коснулось её губ, она только и смогла выдавить из себя смешок.
— Вот так – идеально! Лишь бы не откусить, ха-ха!
С этими словами она лизнула травяно-клубничное желе, но на алом язычке осталась лишь сама поверхностная смазка, и само щупальце стало плотнее, почти как настоящий член, твердеющий от поцелуев. Она поймала его округлившимся кольцом губ, попытавшись спружинить, но нетерпеливый слайм юркнул вперед, заставив от неожиданности резко вдохнуть – насколько его позволяли другие щупальца. И воздуха становилось всё меньше, и скоро она просто не смогла бы сомкнуть зубы, чтобы случайно задеть ствол – третий сосуд был заполнен под горло, одновременно с остальными двумя достигая пределов. Ладони, слабея, наконец-то потеряли хватку вокруг поводьев и соскользнули вниз; ступни, раньше изо всех сил цеплявшиеся в ковер, подломились. Глаза, окончательно покрывшиеся туманом, начали закатываться; подбородок и грудь заливали слюна и смазка, а душу – страх оказавшейся на грани и безумное наслаждение этим. Слаймовая ловушка захлопнулась, и даже если это будет её последнее в жизни чувство, она изопьёт его дна!
Первые спазмы застали девушку врасплох –ни прокричать во всё горло, ни шевельнуться она просто не могла, и от напряжения у неё брызнули слезы. Стенки лона сжались так, что могли бы запросто вытолкнуть член прочь, но щупальце словно распласталось вдоль них, не теряя в объеме, и тут же пытаясь восстановить обратно свою форму, вызывая новые толчки оргазма и передавая их попке. Новый взрыв ощущений почти оглушил фатуи, лишив его ориентации в происходящем, но стволы всё продолжали ходить в истекающих дырках, не давая им покоя, вновь и вновь заставляя её колотиться в припадке оргазмов — или одного здоровенного и сумасшедше-долгого. Мысли Ульяны – точнее, ментальный фон в их все еще держащейся связи пульсировал в такт её мучительному удовольствию. Сейчас она словно и сама превратилась в слайма, тело потеряло всякую твердость и повисло на скользких лианах, почти выскальзывая из них.