Внимательный осмотр листов пергамента на свету дал свой результат. В нижнем углу намётанный глаз Ульвена поймал нечёткие следы – канавки от пера. Так сразу не было понятно, что гласила надпись. Но при некотором времени это вполне можно было выяснить. Осмотр стен и ниш в свою очередь не дал никакого результата. Стук о каменные стены был глух, где не ударь, а подозрительные изгибы были всего лишь подозрительными изгибами. Даже Йоктор со своим опытом в обращении с камнем не нашёл в стенах этой комнаты ничего интересного. Правда, кое что всё же обнаружилось в одной из кроватей. Под одеялом оказался припрятан шлем. Скорее всего, поспешно покидая сие место, владелец забыл его здесь. Сам шлем был необычайно хорош даже по меркам людей, не то что орков. Крепкий металл и искусный узор выдавали руку мастера. Шлем был ведрообразной формы, но оставлял лицо открытым. В целом даже не вооружённым взглядом было заметно, что он не новый. Может, ему было лет десять. И за ним не то, чтобы ухаживали.
Во второй комнате, со спальниками, так же нашлось нечто интересное. За грудой ящиков скрывалась не просто отхожая ниша, а полноценный узкий тоннель, из которого веяло свежим воздухом вперемешку с нечистотами. В последней комнате, тем временем, Луиза обнаружила, что сундук закрыт, и Йоктор вызвался ей помочь. Хитрой конструкцией закрепив сундук днищем кверху, он начал вскрывать его. Было не совсем удобно орудовать одновременно здоровым боевым молотом, и небольшим, но всё же великоватым для такой работы топориком, но через какое-то время жрец осторожно снял дно сундучка. Внутри оказалась… кипа неиспользованного пергамента.
В это время на улице Мир взялся за орка. Пока бывший капитан говорил, на лице выжившего зеленокожего отразилась череда гримас. Растерянность, непонимание, удивление, осознание и ненависть. А когда Ли закончил говорить и снял маску, к ним ещё прибавился и страх. Но, его быстро вновь вернувшаяся ненависть. До сих пор он не раскрывал рта, но Мир заметил, что на тёмно-зелёных губах кровь. Тут же орк выплюнул целую кучу крови прямо в лицо Мизуко, а в конце разведчик почувствовал и нечто мягкое. Это оказался язык. Язык орка, который он сам себе откусил. И не просто кончик, а здоровый кусок.
Мимо этой парочки и рядом стоящего Тулдра прошёл здоровый волк и пёс. Они тщательно принюхивались к земле в поисках следа, стараясь отделить нужное от ненужного в этой симфонии запахов. В обличии лютого волка у Ульвена был гораздо более острый нюх. Друид знал об этой их особенности, и знал, волчьего нюха должно хватить. И не прогадал. Обойдя холм с востока, он нашёл небольшую дыру – тот самый узкий тоннель, из которого доносился запах орочьего дерьма. И правда, дерьма на этом конце было немало, у ближайших к лазейке деревьев. Но среди этих неимоверно отвратительных ароматов, усиленных волчьим обонянием, Ульвену удалось уловить слабый след, ведущий на север. Судя по запаху, это был… не то багбир, не то орк, не то хобгоблин, но он проходил здесь примерно чуть больше часа назад.
Михаэль перед пещерой вернулся к своему коню и вверенному тому пленному. В пещере уже нечего было искать, и паладин решил побеседовать с краснокожим ещё раз.