Рокдар не успел взять дубину, более длинноногий Фолдер быстрее продрался сквозь окружающую грязь. Это не было проблемой до тех пор пока в умирающем Хроте не выросли кинжал со стрелой. Великан умер и вернулся противоестественной мерзостью. Сейчас не было времени сетовать о действиях торопыг, которые вмешались в ритуал отхода к смерти и обрекли душу гиганта на муки. Счёт шёл на секунды и жрец обратился к своему божеству, он просил у него сил на обуздание восставшего.
Джергал - Пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться:
Он ведёт меня к концу и дарует покой,
подкрепляет душу мою, направляет меня на стези правды ради порядка истинного.
Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной; Твой свиток и Твоё перо - они успокаивают меня.
Ты приготовил предо мною трапезу в виду врагов моих; умастил прахом голову мою; чаша моя преисполнена.
Так, благость и милость Твоя да сопровождают меня во все дни жизни моей, и я пребуду в доме вечном многие дни.
По мере чтения псалма, сначала из рта, а потом со всего тела начала струится пепельная дымка, которая скапливалась небольшим облаком у ног дварфа. Она становилась все больше с каждым словом и, набрав нужный объем, потекла к Хроту Неживому. Дымка обволакивала мертвеца, сковывая его движения, пытаясь вернуть того к естественному состоянию - неподвижному и немому. Она обходила Борцуху, который по своей странной привычке пытался сплестись с мертвецом, но каким-то образом подпитывала огонь волшебницы. Дымка проходила сквозь слабые лепестки огня факелов и те с рёвом вырастали в языки погребального костра.