Саломея в дороге явно наслаждалась видом зелени, зеленой самой по себе, а не потому что рядом прокопан арык, поглядывала по сторонам и развлекалась легкой беседой с товарищами по заданию.
– А как думаете, леди, может не стоит нам представляться спецотрядом Ее Величества? Многие двери закроет. Может... Я вполне могу прикинуться младшим представителем какого-нибудь крупного торговца драгоценными камнями. Этакой... Ну знаете, из тех кто в поисках новых клиентов залезают в самую глушь. Что иногда и оправдано, кстати, меньше конкуренция. А порой и глупость, служебное рвение ради рвения. А что так кисло смотрите? Кое-что у меня при себе есть, мелкий торгаш, когда едет наобум едва ли с собой сильно больше повезет, уж я-то знаю. Так что с этой стороны все реалистичнее некуда. Тогда надо подумать... Ну, Интара, ясное дело, моя охранница. Убедительнее некуда в этой роли. Осталось придумать, Виолетта, ты моя кто? – Саломея выделил игривой интонацией последнее слово.
***
Однако, появление зомби моментально выхватило Эзру из беззаботного расположения духа, хотя та и попыталась всячески показать обратное.
– Ой, они же пахнут. Еще не хватало провонять!
В мгновение ока танцовщица сует в баул на луке седла руку, и не глядя выдергивает оттуда причудливую медную лампу, быстро приматывая ее к левой ладони ремешком. К губам, легкое дуновение – зажечь фитиль для любого мага не заклинание, все так же, на память, не глядя Саломея выхватывает из баула мех, не тот из которого всю дорогу по глоточку прихлебывала разбавленное вино, и спутницам предлагала.
Только теперь, последним движением Эзра наконец-то скидывает плащ, оставшись в чем и положено быть танцовщице: легкие, струящиеся шелка, половина тела открыта и разрисована хной, Виолетта может без труда узнать в символах достаточно стандартную Броню Мага, только обычно волшебники при колдовстве рисуют такие символы не на себе.
Прыжок с седла на землю, хлопок ладонью по боку:
– Нарцисс, отойди. – О своем коне дочь пустынь явно заботилась, как бы его сейчас не задеть.
И Саломея начинает кружиться в танце, явно у нее есть время на подготовку даже больше чем ей нужно, она просто ждет, когда медлительные мертвяки подойдут ближе.
– Девочки, нужно хотя бы одного взять не поврежденным. Нам бы выяснить, чья работа...
Еще оборот, еще...Мертвецы не самый удобный противник для Сумеречницы, бить их тенью – дело безнадежное, резать – тоже не лучшее. Но эти откровенно слабы, так что всяко справилась бы и каждая из них, тем более втроем. Вот как же сохранить улики.
Оборот, оборот, враг уже близко. И словно забыв о бое, танцовщица прикладывается к меху, вонь мертвечины перекрывает незнакомый резкий запах, отдаленно напоминающий винный, только куда крепче. Дальше левая рука с фитилем подлетает ко рту, и выдох становится струей огня... Танцовщики не элементалисты, создавать огонь из ничего им тяжелее, куда проще напитывать магией существующий. Повторяя движения создательницы, огонь рядом с ней начинает кружиться, наматываясь, словно пряжа на волчок, на созданный вихрь, который все увеличивается и движется в в сторону мертвецов...