Осталась за плечами и вчерашняя победа «добра» над «злом» которые, как считала ее падкая на саке и рассказы о своих подвигах «сестренка» понятия все равно весьма умозрителтные и сама деревенька в которой оная произошла. Остались лишь посох из подвернувшейся под руку палки, соломенная шляпа, котомка, она сама, да петляющая между плоскогорий извилистая тропинка, которую тут называли громким именем «дорога».
Впрочем, стоило признать, природа в Монастырских Горах и правда была довольно таки красива, а извилистые тропы не давали монотонному процессу измерения своими ногами земной поверхности скатиться в абсолютную скуку, вместо этого вызывая ощущение чем-то похожее на тот самый транс безмолвных убийц. И то же время, совершенно иное. Может быть, так и должна была выглядеть настоящая медитация.
Так или иначе, даже не смотря на накопленный запас цинизма, которым можно было бы насмерть отравить одного-двух изнеженных столичных поэтов, сложно было не ловить себя на желании постоять несколько минут любуясь, как играет солнце в прозрачных струях горного водопада или катится под откос вывернувшийся из под ноги камешек.
Одним из таких зрелищ и стала довольно неожиданная «встреча», перегородившая путешественнице дорогу. Но, отнюдь. Перед ней не предстал кто-то из призраков прошлого. И даже классической картины в духе терпящих бедствие и нуждающихся в спасении крестьян лицезреть не удалось. Просто так уж вышло, что поперек ее дороги птица охотилась на змею.
Змея, зеленая и надо полагать, довольно ядовитая демонстрировала какой-то абсурдный сплав из резкости и плавности в своих движениях, каждый раз ускользая от копья-клюва крупной птицы, решившей ей перекусить. Но и ее попытки контратаковать, увы, пропадали втуне, ибо противник мудро удерживал дистанцию. То ли цапля, то ли журавль, не очень-то Токкобана разбиралась в их породах, но явно что-то крупное и при обманчивой длинношеей неуклюжести способное и клювом глаз выбить и лапой или крылом хорошенько огреть.
Или, точнее, могла это и птица нормальных размеров наверно. А две зверушки «тихо мирно» выясняющие отношение на тропинке впереди, возьмись они это делать в приснопамятной деревеньке, из которой путь держала путешественница, развалили бы ее до основания, не иначе. В пасти змеюки Тока явно уместилась бы целиком. Да и в «журавле» было никак не меньше двух ее ростов. Ничего тут так природка в горах. Благотворная.
Говорят, какой-то там мастер кулака да пинка в ухо, в свое время, увидев примерно такую же картину, изобрел целый новый стиль боя. И честно говоря, сейчас в это поверить было на удивление легко. Может быть потому, что за звериной грацией в схватившихся ни на жизнь а насмерть поединшиках читалось что-то более глубокое чем просто давление инстинктов? Сколько лет понадобилось им, чтобы вымахать до таких размеров? И что за разум за это время в них мог зародиться?
Впрочем, возможно, более актуальным был вопрос, что ей делать с этой встречей самой. Выбрать другую дорогу? Остаться и понаблюдать, пытаясь подобно тому вполне возможно выдуманному мастеру почерпнуть что-то из происходящего, или просто узнать, чем все закончится? Вмешаться на одной из сторон?
Вряд ли журавля в противнице интересуют ее глаза, мозг и ядовитые клыки. А вот в качестве редкого трофея и для сведущего в уколах и лекарствах традиционной медицины целителя. Пожалуй, такой подарок был бы даже намного интереснее, чем клинок или свиной окорок. Просто отхватить, выбрав момент, той голову и забрать свою долю, выглядит… вполне возможно?
А с другой стороны, если смотреть на него краем глаза, то в клюве журавля нет-нет, да начинал мерещиться мелькающий туда-сюда клинок, а сам он становился похож на тощую фигуру в соломенной шляпе черно-белом опаленном кимоно с широкими рукавами. Самурай из легенды, сражающегося с зеленым драконом, с предсказанным и до боли в отсутствующем глазу знакомым ей наперед результатом? Или однорукая дочь самурая побеждающая своего внутреннего дракона?
Зависит, пожалуй, от того, чья шкура ей теперь ближе.