 |
|
 Троица самураев в ярко-синих одеяниях и соломенных шляпах прогуливалась по лесу. Только прошёл дождь, и они периодически дёргали плечами и кутались в кимоно получше. — — Какого чёрта мы здесь делаем? — подал голос один из них, задумчиво поскребя ногтями щетину на щеке.
— Тише, Идзо. Может быть, они всё ещё здесь... — отозвался старший в группе, сделав предупредительный жест.
Все трое остановились у поваленного бревна и внимательно его изучили. Наконец, старший покачал головой.
— Нет, просто от старости обвалилось. Здесь их нет.
— Кого нет-то, Датэ? — в очередной раз возмутился неспокойный самурай. — Кому вообще придёт в голову в лесу Сингэн ходить! Давайте убираться отсюда побыстрее! Я весь промёрз уже.
Старший переглянулся с третьим членом группы. Тот покачал головой.
— Идзо прав. Ничего мы уже здесь не найдём. И хорошо, наверное... я слышал, они даже самого Томамуру ухитрились одолеть. Не хотелось бы скрестить мечи с ними.
Тот, кого звали Датэ, вдохнул. Он и сам разделял эти взгляды, но приказ господина – это приказ господина. Самурай запрокинул голову и посмотрел наверх. Солнце клонилось к закату и кроны деревьев угрожающе нависали над самураями, словно хотели скрыть от них последние тёплые лучи.
— Ладно, идём. Тем более что мы и правда ничего не нашли. Поздний вечер. Замок Адзути готовится ко сну: но в одной из комнат пятого этажа всё ещё горит свет. Там ведут беседу два человека: старый и молодой. В глазах первого – усталость и раздражение. В глазах второго – сожаление.
 
—Тучи сгущаются над замком Адзути, сын. Ты знаешь, что из замка Хитоми-но-Ко сбежало пятеро человек. Я опасаюсь, что они идут сюда.
— А разве тебе нужно этого опасаться, отец? —бросает печальный взгляд на седого мужчину юноша. — Ведь господин Аки пришёл сюда по доброй воле и ты не замышляешь ничего недоброго, не так ли?
— Не дерзи мне, юнец! — сразу же раздражается старик, но быстро поправляется. — Изуна, ты мой единственный сын... ты силён, образован, умеешь вести людей. Это тебе нужно владеть провинцией. Не для себя, для тебя я это делаю!
— Но отец, — качает головой Изуна. — Разве то что ты замыслил – правильный поступок?
Старик откидывается на подушки и затягивается курительной трубкой. Наконец он наклоняется вперёд, бросая на сына пристальный взгляд неестественно-жёлтых глаз.
— Я поставил на это всё, мой мальчик. И я не отступлюсь. А детям положено следовать воле родителей. Поэтому ты меня не подведёшь, не так ли?
— Нет, отец, — чуть поколебавшись, склоняет голову юноша. Отряд тем временем неумолимо приближался к своей цели. После сражения с Цутиноко группа сразу вышла к ближайшему поселению, где смогла найти сносный ночлег. Днём, когда путники отдыхали, прошёл сильный ливень и идти возможности не было, но благодаря срезанному пути день в запасе у отряда был. Дальнейший путь прошёл без приключений: только однажды на дороге увязался попрошайка. Пряча лицо под соломенной шляпой и капюшоном, он всё выпрашивал у вас золотые монеты. Выглядел он не сказать что совсем уж беспомощным и калекой явно не был, хотя и просил жалобно, с легким поскуливанием: так плачет собака, обиженная хозяином. Впрочем, могло быть это и просто искусной игрой на публику. Однако чем ближе вы подходили к заму Адзути, тем тревожнее становится. И крестьяне смотрят на вас с подозрением, и торговцы стремятся поскорее закрыть лавки. В редких перешептываниях вы можете услышать свои имена – кажется, ваша слава бежит впереди вас. Пару раз группа едва не попалась патрулю: но к счастью обошлось и не пришлось обнажать клинки. Но что тревожнее, в этих тайных и не очень речах за чаем и сакэ, подслушанных в тавернах и постоялых дворах, вы узнаете, что Нурарихен нанял каких-то странствующих воинов, чтобы беглецов из замка Хитоми-но-Ко. И среди них есть и оммёдзи, и синоби без клана, и талантливые самураи. Но больше разузнать не удаётся: с вами и так не слишком горят желанием разговаривать, а уж говорить об этих людях и вовсе побаиваются. Одно утешает: уже виднеются вдалеке тори, возвышающиеся над дорогой в замок Адзути. Вы совсем близко – остался только последний рывок.
|