Тихими ударами отдаются шаги человека, избравшего свей жизнью служение, по гладким доскам пола. А вслед ним шелестит, словно змея, ползущая меж листвы, подол длинной юкаты, белой с выцветшей синей каймой. Любой, увидевший носительницу этих одежд, скажет: "О, передо мной служительница Сиры-но хеби, священной Белой Змеи!" - и ошибется. Девушка с острыми, резкими чертами лица, усугубленными специально наложенными красками, давно оставила ряды жречества, и ныне юката представляет собой лишь привычную одежду знакомых с детства цветов. Шелест замирает, когда идущая вслед за слугой замирает перед выставленным в коридоре замка доспехом, принадлежавшим еще пра-прадеду нынешнего главы семьи Цубаса. Слуга оборачивается.
- Здравствуй, сенши-доно, обладатель грохочущей обуви. - девушка склоняется перед доспехом. - Стоящая перед тобой Ничтожная слышала, что третье крыло твоих плеч износилось и стало подобно рисовой бумаге. Заходи как-нибудь на чай - я постараюсь помочь. - Говорившая улыбнулась, и с последним словом тонкая рука с длинными пальцами поднялась почти к самой оскаленной личине. Не касаясь маски, девушка несколько раз плавно провела рукой по воздуху. словно кого-то гладя, а потом, как ни в чем не бывало, пошла дальше.
До додзе, где расположились остальные Влекомые Судьбой, оставалось еще пол-пути, как снова раздался негромкий голос, в котором на сей раз звучали нотки неподдельной обиды:
- Сейчас мне больше не нравится слышать шелест! - девушка смотрела куда-то в бок, обращаясь в пустоту. - Я пойду теперь по-другому! - Сказав это, она подобрала подол одеяний и торопливо поспешила за снова замершим служкой. Вскоре к стуку сандалий мужчины добавился мягкий звук шагов жрицы-отступницы.
- Так-то лучше. - доверительно шепнула она. - Им тоже не нравится, когда змея ползет по мертвому дереву в час, когда луна еще высоко. Это пробуждает голод.
К неподдельной радости прислужника, больше странная женщина не проронила ни слова. Добравшись до остальных заговорщиков, она терпеливо дождалась, пока все ознакомятся с письмом, и только после того, как за спиной проводника закрылась дверь-сёдзи, сложила ладони у груди и четырежды поклонилась в пояс всем присутствующим.
- Здравствуйте, молодая госпожа. Здравствуйте, господин-в-маске. Здравствуйте, большой господин. Здравствуйте, господин-в-тенях. Та, чье имя Касуми, отдаст свой долг семье Цубаса, стоя подле вас.
Девушка выпрямилась, привычным жестом поправляя цветок - на сей раз пурпурный - в волосах, и снова обвела взглядом будущих соратников. Катана с приставленной к ней девушкой. Мужчина, желающий казаться живым доспехом. Скрывший лицо, но не силу, человек в одеждах, не соответствующих силе его духа. Тень, облеченная в подобие человеческой плоти. Их было четверо - плохое число, сулящее смерть. Теперь их пятеро - хорошее число, число человека во всех его проявлениях, хороших и дурных. Для начинающегося похода в неизвестность пятеро - добрый знак. Именующая себя Касуми улыбнулась, устраиваясь на татами и педантично расправляя складки одежд.
Скромно склонив голову, бывшая жрица попросила поведать ей обо всем, что успели обсудить собравшиеся, и только потом, выслушав всех, внесла в разговор свою лепту.
- Если бы мне было позволено решать, я бы начала с того, что подарила бы Мицухидэ-доно цветы наших речей, получив взамен дар мудрых слов. Если беседа проложит для нас дорогу более прямую, не испещренную камнями преград, так будет лучше и для всех нас, и для господина Цубасы - не нам решать, кто из его слуг заслуживает жизни, а кто смерти.