— Ну раз договор между богами, то пусть и остается между богами. Какое он ко мне, смертному, имеет отношение? Со мной никто ни о чем не договаривался. Видение бы хоть какое прислали что ли... — пожал плечами Краснобай. — Что касается чемпионок Крипты, то думаю, общий язык город с ними найдет. Мы, знаешь ли, и милосердны тоже не всегда. А однако ж сестра Крисания нам в помощи не отказывает. Вон, даже часовню разбила.
А потом заговорила Крисания. Дональд покивал и со значением посмотрел на Длиннозуба. Мол, нихера, чо твоя баба делает. Уважаемо.
* * *
Скрипя осью, к погребальным кострам подъехала телега, запряженная последней оставшейся старой лошадью. В телеге не было ничего особенного. Деревянный короб, лопаты и саженцы осин. Много саженцев.
Краснобай подошел к тому, что еще некогда было старостой Йованом, старшиной Ульриком и лордом-управителем Карнаком. Наверное, следовало что-то сказать. Усопшим, конечно, плевать. Но прощаясь с ними, люди говорят что-то еще и сами себе.
Прежде всего сами себе.
— Это было достойное паломничество. Хелии есть кем гордиться. Благодарю за службу.
— Сам ты говорил мало и по разделениям. Но твои дела сказали за тебя больше и лучше. Благодарю за службу.
— Жаль, что ты не принял всерьез ничего из того, что я пытался до тебя донести, парень. Подольше прожил бы, кто знает. Благодарю за службу.
Ну вот и все. Краснобай развернулся к собравшимся селянам:
— Место, откуда я родом — край горных холмов. Люди, эльфы и дворфы живут там бок о бок. Я сам плод такого союза, скрепленного браком. Там, в этих холмах, иные ритуалы погребения. Эльфы хотят сберечь леса, люди увековечить память, а дворфы — предать павших вековечным огням. И это горнило рас породило нечто новое. Нечто, к чему я хотел бы вас приобщить.
Он взял факел и сотворил огонь.
— Общеизвестно, что прах героев питает землю, а на их крови быстрее всходит трава. Сегодня мы сожжем наших павших. Их прах соберем в короб, а затем отправимся к краю леса. Каждый, потерявший кого-либо, получит саженец дерева. Посадит его и удобрит землю прахом. И пока эти деревья живы, усопшие останутся с нами. Будут слышать ветер и пить дождь. Будут тянуться к солнцу. Жизнь не оказалась к ним милосердна, но посмертию таковым быть не надлежит.
Загорелся первый погребальный костер. Потом второй. Третий. Черный дым устремился в небо. Он разъедал Краснобая глаза, но тот не отступил ни на шаг.