* * *
— Ну что, мужики, отчитываюсь что ли, — Краснобай сотворил абак и принялся передвигать кости. — Мы приехали сюда с тысячью семьюстами желтых. Семьсот шисят ушло на перепись населения, еще пятьсот десять — страже на две недели вперед. Итого у нас на руках четыреста тридцать желтых. Через две недели стража снова придет за монетой, и нам уже ей отдавать будет нечем. Это плохая новость.
Кости абака словно летали туда-сюда.
— Но есть и хорошая. Теперь мы знаем, сколько и чего на вотчине. А значит, есть возможность резко и быстро порешать этот вопросик. Собрать монету со всех на оставшийся сезон вперед. То есть, на два месяца. Я прикинул, что если одно хозяйство по полтыщи золотых в год поднимает, то если мы претендуем на половину этого куска, выйдет шестьдесят два золотых и пять серебряных в сезон. И таких хозяйств девяносто три. Немало выходит так, пять восемьсот с херами. Плюс трактир. Плюс алхимик. Плюс рынок. Все вместе будет восемь кусков. За сезон.
Краснобай растворил абак.
— Уиллоугейт может победить этот первый год — без особого труда в общем-то. Но для этого ему надо победить эти два месяца и не остаться без стражи. Чо мы щас делаем. Как я сказал, собираем монету с хозяйств за два месяца вперед. Две трети от шестидесяти... трех (округлим) — это будет сорок две золотые. Со всех хозяйств в общем — это три девятьсот. С рынка берем вперед на два месяца — это триста тридцать. С Айки на два месяца — шестьсот шестьдесят, с Талбота тоже на два месяца — это четыреста шестьдесят два. Все вместе это будет пять триста писят. Тыщу шестьсот отдаем страже, чтобы она работала не две недели, а до конца сезона, и в казне остается три семьсот пятьдесят. В лучшем из исходов, если все смогут занести, — он дождался, пока потоки цифр улягутся в головах, и продолжил: — Теперь как нам распорядиться этим тремя тыщами семьюстами пятьюдесятью золотыми. Перво-наперво — стража. Знающий человек сказала, что в лучшее время (когда еще все башни были целые), в городе постоянно паслись сорок душ. Нам эти чудные времена надлежит вернуть. А лучше, если их будет не сорок, а восемьдесят, чтобы сменялись хотя бы двое через двое суток. Во вторую очередь — хозяйства. Безработных и бездомных сто шисят душ, похеренных хозяйств полторы дюжины. До следующей зимы все бездомные должны заиметь дом и делянку, иначе они в новые холода с голоду помирать начнут. Запущенность у этих хозяйств самая разная. Одно можно за двести в порядок привести, на другое и полутора тыщ не хватит. Но до зимы это все надо выправить.
На этом разговор о конкретных цифрах был окончен. Но предстояло поговорить о цифрах еще и неконкретно:
— Кроме того, я заранее предупреждаю: когда мы объявим, что золото казне нужно прямо сейчас и за два месяца вперед, может начать сущий пиздец. На этот случай у управы должна быть единая линия поведения в отношении налогов. У меня есть чем подсластить горечь этой настойки, но здесь мы должны выступить единым фронтом. Первое — март-месяц все освобождаются от поборов. Был бардак, сумятица при смене власти, ничего непонятно, и подданные заслужили небольшой отдых от выплат. Это и будет та цена, которую они заплатят за то, что здесь и сейчас управа будет брать за два месяца вперед. Второе — уиллоугейтцы не облагаются рыночными пошлинами. Да, рынок был построен за счет казны, да, они не внесли ни монеты своих денег. Но... этого просто не надо делать. Пусть торгуют так, иначе рынок никогда не нарастит обороты. Третье — иждивение не облагается поборами. Все беременные, старики, увечные телом и прочие могут содержаться теми, кто к труду способен. Потому что управа берет подать не с души, а с хозяйства. И если хозяйство может отдать подать, то без разницы, сколько там на иждивении. Четвертое и самое важное — все деньги, полученные с Уиллоугейта, на Уиллоугейт и уходят. Люди должны видеть, куда и на что они отдают свои деньги. Сначала, как я уже и сказал, это стража и жилищно-хозяйственный вопрос. Потом все прочее.
Краснобай смочил горло из фляги.
— Вопросы? Предложения? Комментарии? Критика? Вердикты?