Лейтенант Руд кивнула Карлу — "поняла, приняла к сведению" — и под журчащий монолог Кат-Дзика переключила внимание на Алекса. Со стороны могло показаться, что Бренди придумывает остроумный ответ на последний смутно дискриминирующий комментарий Влодзимирского, просто как обычно подтормаживает, но отнюдь.
"Если бы это был персонаж," — неспешно рассуждала Бренди, наблюдая, как Алексы мучает котлету, — "то у него непременно обнаружились бы золотое сердце и трагическая предыстория. А так... так, может он просто мудак. Или не наелся. Или устал. Или боится. Или..."
По опыту Руд, люди любого возраста становились невыносимыми, когда им хотелось жрать или у них болела расцарапанная коленка. А тут у всех собравшихся болела разбитая в сопли душа, так что чему удивляться.
— Я сейчас.
Бренди подобрала длинные конечности, сложилась и разложилась уже в вертикальном положении. Сходила к крану, тщательно вымыла руки и подержала ладони под струей холодной воды. Вернулась к столику и остановилась за стулом Влодзимирского.
— Алекс, если позволишь.
Впрочем, Руд не стала ждать никакого разрешения — этак можно было и не дождаться. Алексы даже не успел испугаться (зачеркнуто) возмутиться, что его тоже зовут танцевать, как Бренди коснулась прохладными пальцами его висков и сделала несколько осторожных круговых движений.
— Это такие с пчелкой? Я летала, — как ни в чем не бывало кивнула она Кат-Дзику. — Когда я была маленькой, меня даже как-то пустили в кабину к пилотам. Лет... лет двадцать назад.