Взрыв, короткие мгновения падения-полета (единственный полет, который ей, похоже, сегодня предстоит), жесткая посадка. Бренди старается смягчить приземление для инструктора — глуповато будет спасти его от гранаты, только чтобы треснуть затылком о бетон — и все же Вайт оказывается под ней. "Бутерброд всегда падает маслом вниз", — непонятно к чему проносится в голове у Руд. Какой бутерброд? Какое масло? Почему все время лезет в голову какая-то еда?
Приподнявшись на локтях, она заглядывает в лицо инструктора. Взгляд светлых глаз фокусируется на ней. Уф, все не зря. Пусть Вайт и не выглядит довольным (впрочем, он никогда не выглядит особенно довольным), Бренди решительно отправляет это воспоминание в мысленную папку "Зашибись". Наверное, надо что-то сказать? Что-то сделать? А, слезть, наверное. Неловко как-то это все. Тело не вполне слушается. Больно. Больно... как-то везде, но по-разному. Ассорти. "Только шрама на жопе мне не хватало, — мрачно думает Бренди. — Вот спросят внуки — бабушка, за что "Пурпурное сердце"? А я им что, жопу показывай?"
Ладно, потом.
Лейтенант тянется к "Глоку" и быстро оглядывается по сторонам. Угрозы? Штурмовик, механические пауки... союзники уничтожают цели одну за другой. Пространство прорезают темно-синие нити — кто-то активировал ЭМИ. Ха, так им, железякам. Можно вставать. Бренди неловко сползает с Вайта, встает на колени, подает ему руку, задает самый адекватный из всех пришедших голову вопросов:
— Нормально? Ох, твою ж мать...