Вместе с Гачиньским на взлёт пошел и Влодзимирский. "Свой парень, тоже из наших!" - подумал Бронислав. "Серьезный, упорный..." - попытался было вселить в себя веру в подчиненного командир и... не смог, заметив едва уловимое "мотыляние" "Фалкона" под управлением Алексы. Убьют же пацана, ни за грош убьют. А кто будет виноват? Гачиньский и будет, если сам переживет этот черный день. Меньше всего капитан хотел бы оказаться на месте того, кто должен будет однажды лицом к лицу встретиться с родственниками погибших при вручении наград или хотя бы личных вещей - а ведь именно это ему и придется сделать, такова доля каждого нормального офицера. Знал же, на что шёл...
А они, те кто его взял на службу, знали, кого берут? Первые годы Бронислав безуспешно боролся с попытками превратить его в "оловянного солдатика" и "лицо с плаката", стремясь стать настоящим пилотом и настоящим командиром боевого подразделения. И вот вроде бы даже стал - к разочарованию ли вышестоящего начальства или к неожиданному и приятному удивлению, кто знает. Но стоило ли занимать это место, когда, быть может, были и куда более подходящие кандидаты? Не занял ли ты ненароком чужое место, дружок-пирожок Гачиньский, а? Чего это всё будет стоить тем, кто идет за тобой и ждет твоих приказов?
Чувствуя нарастающее напряжение, Бронислав скомандовал Алексы:
– Двенадцатый, гляди по сторонам, не высовывайся, в пекло мы с тобой всегда успеем! Не отставать и не рисковать без приказа! Ты мне живой нужен! Прием! – а потом втопил тягу основных двигателей и ринулся в бой.
Дисплей замигал красным, предупреждая о вражеской ракете, и Бронислав заломил "бочку", вращающейся стрелой укатываясь с пути смертоносной умной боеголовки, а затем устремился в сторону атакующего "Фантома" Эльзы, чтобы прогнать от ВПП стервятников Союза.