Новый удар оппонента, явно предпочитающего конечности оружию, отправляет в короткий, но весьма болезненный полет. Катерина несколько ударов сердца пытается перевести дух, смотря на утоптанную ногами поединщиков землю. На глазах – непрошенные слезы, тело все горит огнем, грудь разрывает надсадный кашель, вместе с которым разлетаются капли и сгустки крови. Хочется свернуться клубком и зарыдать взахлеб – от боли и от жалости к самой себе. Вот только разлеживаться нельзя никак – противник все еще в сознании, как и она сама, а, значит, имеет полное право на colpo di grazia.
Опершись на руку, итальянка со стоном поднимается, вкладывая последние утекающие сквозь пальцы силы в новый рывок и атаку. Но все зря – легче лбом пробить каменную стену, чем пронзить клинком грудь римлянина. На доспехе противника не остается даже царапин, словно он защищен какими-то чарами, неподвластными железу. Тяжело дышащая Катерина отпрыгивает, разрывая дистанцию, и готовится к новой сшибке.
Лицо девушки мрачно и даже отстраненно – она понимает, что следующего шанса потрепать несгибаемого Клаудио не будет, и собирается с духом, чтобы сделать еще хоть что-то. Молча сплевывает кровь на землю, где еще недавно лежала, распластанная, скрюченными от боли пальцами убирает со лба мокрые от пота волосы и снова упрямо идет вперед, держа эсток в подрагивающей руке. Платье с налипшей грязью сковывает, делает шаги тяжелыми и менее подвижными, но нет даже времени оставить на нем импровизированные разрезы: тем более, что долго мешаться оно, очевидно, не будет.
Мудрый Экклезиаст писал о том, что есть время собирать камни, есть время разбрасывать камни, есть время строить и время разрушать. А есть время жить и время умирать – и песок из ее часов уже почти пересыпался. И пускай эта смерть будет неокончательной, и она через секунду встанет на ноги, но от этого ничуть не легче. Что же, остается одно – за кровь стребовать с Марко большую цену той же самой дорогой платой.
Приближающаяся Сфорца останавливается на миг, коротким движением клинка оставив на тонком запястье глубокий порез. По сжавшимся в кулак пальцам снова весело заструилась кровь, а Львица продолжила сближение, понимая, что обороняться бессмысленно: Марко достаточно просто чуть-чуть подождать, чтобы она сама упала без сознания.