"Ненавижу грёбаные переходы" – оформилась мысль, как только Скатах вернула себе способность думать. Вернее, как-то так: "н-не н-н-навижу г-г-г-гребаные п-п-переходы". Проклятье, не могли её куда потеплее перенести? Ещё это отвратное сосущее чувство под ложечкой. И дикий голод. Кольца, ну конечно. С маниакальной поспешностью ан Эйлин нацепила на себя перчатки. Отвратительное чувство поутихло и женщина наконец смогла осмотреться. И себя осмотреть, в том числе. Уткнувшись взглядом в стоящий торчком от холода сосок, колдунья чертыхнулась и принялась стягивать с себя перчатки. Одеваться в них означало в лучшем случае изодрать любимый наряд в клочья.
— Цыц, — шикнула она на Джокера, который перестал изображать из себя благопристойность и полез к ней с определенно ценной, но совершенно неуместной информацией. — Одеться дай, а ебало своё – стяни.
Шутник, блин. Сам-то то ли уже оклемался, то ли вообще проблем с переходом не испытывает, наркоман хренов. И потом бегает вокруг пока у остальных отходняк и орёт "Чё такие серьёзные?". И пританцовывает как наркоман.
Тем временем наряд возвращался на тело, и вместе с закрытой кожей возвращалось самообладание, самосознание и вообще мысли приходили в порядок. Скатах взяла в руки своё копьё, задумчиво покачала его в руке, попутно приглядываясь к Джокеру – стукнуть или нет? Потешается ещё, "Слабейшество", блин. Решив, что всё-таки успеет ещё, она решила поинтересоваться насчёт того, что ещё советник успел узнать.
— А в этой Прей... — начала было Скатах, но, увидев, что арлекинша уже исчезла, в сердцах стукнула древком копья о землю. — Мать моя фомор!
Рассудив что громы и молнии по адресу Джокера слать бессмысленно, пока не вернёт себе хотя бы часть сил, Тёмная Властительница пошла по коридору, постукивая по стенам копьём. Раз уж глашатая пока нет, приходится извещать о своём прибытии самостоятельно.
— Подъём, бездельники! У нас тут целый мир незахваченный!