Обычно, в такие моменты положено приствистывать. В моменты, когда взору представляется что-то действительно невероятное, примерно то, что и наблюдал сейчас Эдриан. Много он повидал, конечно, весьма много такого, от чего у благородного человека, не говоря о простом, перехватит дыхание и захочется поскорей забыть, стереть из памяти парой-тройкой кружек крепкого брэнди. Однако же, на этот раз и сиру Эдриану выпал шанс удивленно вскинуть брови.
Корогу не зря не нравился этот здоровяк, и крайне предусмотрительно было с его стороны подойти и стать сзади, уперев лезвие ножа тому в кадык. Если и были какие-то варианты у него раньше, то сейчас их не осталось ни одного.
От него пахло потом. Крепким мужским запахом дальней дороги или тяжелой работы. Глаза внимательно следили за лицом Эдриана, словно это могло как то остановить его руки, но те делали привычное движение. Они медленно тянули рубаху вверх, сначала обнажив торс и пупок, слегка поросший короткими, черными волосами. Полоса волос уходила вверх, проявляясь под поднимающейся тканью. "Это" начиналось в районе самой нижней пары ребер и поднималось до ключиц. С первого взгляда показалось, что вся грудь Хагера, от низа живота до ключиц, представляет собой месиво из шрамов, впадин и бугров зажившей кожи. Кое где виднелись совсем не аккуратные стежки, видимо в тех местах, где рана расходилась слишком широко. В других местах кожа сильно натягивалась – не хватало куска мяса под ней, и потому плоть выглядела впавшей, как поверхность яблока, помятого о камень от падения с ветки.
Все только выглядело безобразно и хаотично, но только с первого взгляда. Спустя некоторое время, глаза Мура поняли закономерность и взору колдуна предстала… великолепная картина, нарисованная прямо на живом человеке много лет тому назад. Кожа и плоть над каждым ребром, начиная со спины, была рассечена когда-то, затем сшита. Где-то раны были непосредственно над костью, где-то уходили в сторону, так что нельзя было определить: все ли их нанесли специально или только часть, а остальные появились не в ходе… скажем так, манипуляций. Шрамы причудливыми (уродливыми) белыми нитями опоясывали бока и грудь Хагера, сходясь на грудине. Это было похоже на то, если бы его тело охватил своими щупальцами осьминог. По центру, где соединялись все пути, был самый большой шрам. Скорее всего, если Эдриан не ошибался, то кожу вместе с мясом отодвинули сперва в сторону, как покрывало, сделали свое дело, а лишь затем устлали кости вновь – вернули на положенное место.
Это было давно. Кожа огрубела, раны давно зажили и похоже теперь абсолютно не беспокоили своего хозяина. Возможно, хотя и маловероятно, что была некая рана, вернее, множество ран, которые получил “тогда” Хагер. Может он кого-то закрыл своей грудью, вобрав в себя такое множество рваных повреждений, что по идее кожа вместе с плотью должна была кусками свисать, отставая от костей и внутренних полостей. Может быть…
Коснувшись…Только коснувшись пучками пальцев к поверхности его кожи, Эдриан ощутил тепло, но совсем не привычное тепло человеческого тела. О, нет! Там, под кожей и плотью Хагера притаилось “нечто” в ожидании добычи, как таится тигр – самый грозный охотник джунглей, за ветками и листьями, спокойно наблюдая за добычей… Только у этого зверя были зеленые глаза – в них плескалось пламя извечного Хаоса.
Нельзя было с уверенность сказать, как так вышло. То ли по воле случая, получив такие жуткие повреждения, кто-то решил воспользоваться ситуацией. То ли изначально никаких ран и не было, а обряд начался с причинение этих самых ран, но тот кто это сделал, начертал специальные руны на кости этого человека. Особые руны. Сакральные. Нужно было обладать поистине великолепным здоровьем и нечеловеческой выносливостью, чтобы для начала перенести, а затем уже выжить после такого, но это того стоило – теперь он был под защитой Зеленого пламени. Правда… есть один существенный нюанс в этом всем: теперь руны и Хагер это одно целое, если снять их – пламя поглотит его.