- Я там смотрел! Нету ничего! - Все ещё на повышенном тоне выкрикнул Хельги, но уже было заметно, что он остывает, и понимает, что хватил лишку. - Может, кто-то из наших уже нашёл... Спросить надобно.
Может, думал Хельги, они его и дурят, но по лицам видно, что не насмехаются. Они похожи на людей, которые верят, во что говорят. Да и какой им смысл раздражать и дальше людей, которые бросили им под ноги отрубленную человеческую голову. К слову о ней - господи, да она ж ещё страшней стала. Глаза жуткие, замутневшие, прямо по глазному яблоку ползает муха, рот открыт, челюсть набок, кожа вся будто сморщилась, усыхать начала, а на месте отреза так и запеклась кровавая корка. Самого замутило.
- Ладно, ладно, верю. - Проговорил Хельги "бурчащим" тоном, как будто бы родитель, который понял, что несправедливо наказал ребёнка, но не хочет это признавать, боясь проявить этим слабость и потерять сыновье почтение, которое наполовину строится на страхе. - Мартин, надо у наших спросить, не прибрали ли контрабанду. - А потом задумался. - Или не надо.
Подойдя ближе к товарищу, он отвернулся вместе с ним от пленников, и тихо, чтоб ни они, ни ещё кто не слышал, спросил у того.
- А ну как ежели это наш колдун прикарманил какую-то иеремитскую колдовскую штуковину? А командиру про то не сказал. Если мы его нечаянно сиру Уолтеру заложим, он же на нас может зуб затаить. Сир Уолтер с брата-то строго спрашивать не будет, если что, а вот у сира Эдриана с нас, с простых, спрос совсем другой будет. Как думаешь, что нам делать, докладывать или помолчать?