Анна и Токке столкнулись на выходе из двора дома. В другой бы ситуации можно было представить, что она спешит на опушку к суженому, но увы. Девушка спешила не на свидание с молодым человеком… Наступили времена и обстоятельства иные, вопрос в том же: просто так или по чье-то воле?
Слова командира дозора буквально зацепили какую-то старую травму-рану, словно сдернули присохшую корпию. Анна круглыми глазами, то ли от ужаса, то ли от гнева, глядела снизу вверх на уже немолодого солдата.
– Я… Я не могу отсюда уйти. Нет, не могу, вы не понимаете… – девушка отрицательно мотнула головой раз-другой, а потом кинулась вперед и прижалась груди, задрожала, шепча еле слышно.
Так обычно бывает, когда счет идет на секунды. Время буквально растягивается как струйка меда. В одно мгновение получается достать меч и снести дурную голову, буквально за миг. В другой же – не хватает и его. Уильям не знал конечно, что от того как быстро он бежит зависит чья-то жизнь. Он просто бежал и делал это как мог, а мог он здорово, уж поверьте! Уильям бежал.
Этери дернула веревку и Лабур от неожиданности упал на задницу. Ошалело крутя головой, он решил найти наглеца, который посмел вмешаться в ход священного деяния. Стоять всем – господин Лабур сейчас кару вершить будет! А тут на тебе, опозорился при всех. И не сдобровать бы тому наглецу, не будь на том конце веревки крепкой руки Ракасы.
Ноги ритмично сменяли одна другую, толкая выносливое – как же это помогает в такие моменты – тело Уильяма вперед и вперед. Дыхание практически не сбилось. Впереди показались дома деревни, скоро он выберется из леса.
Лабур хватал ртом воздух. Руки зло хватали веревку и сжимали что было сил, но все впустую. Из всех возможных желаний этого плешивого мужичка, возможность быть поколоченным в пыли дороги прямо у ног той, которую он только что собирался сжечь, была на самом последнем месте.
– Лабур, г-сопожа, – с приторной патокой в голосе и лебезяньем во взгляде, напомнил палач Галиты, – сий момент, г-спожа!.
Толпа согласно закивала на слова Урда. Оно то конечно – ага, на кой тут еще эти в красных сапогах? Нет уж, сами вот, эта, разобрались, все чин по чину. Ясно дело – жечь не нужно – нужно вешать! Лабур все организовал действительно быстро: под самой толстой веткой дерева, что спускалась вниз, чуть к земле, он поставил пенек. Бочки не нашлось. Ширины хватало чтоб стало две ступни и было до того же удобно потом одни ударом из под этих ног пенек выбить – ну просто загляденье! Сначала он снял петлю с шею пленницы, а затем широким замахом он перекинул один конец веревки через толстую ветку, завязав настоящую, скользящую петлю на другом конце.
Лабур подвел ведьму к пеньку и услужливо придержал пока та взбиралась. Молча – видать понял человек, что может прилететь внезапно от Этери, если и дальше начнет измываться. Старуха же, так же гордо и стояла сверху, как и прежде себя вела. Смотрела вперед, улыбаясь легко, пока тот водрузил сверху петлю, а потом уж опустив на шею. Тоже улыбнулся в ответ, в глазах мелькнуло торжество.
Мимо плеча Уильяма промелькнули первые, затем вторые дома. Люди шарахнулись в стороны, он бежал дальше. Впереди, если пробежать еще пару домов, уже должен показаться дом ведьмы. По идее там и должен быть Токке, но боковым зрением, дозорный увидел толпу слева, у окраины деревни. Дерево, пенек, старуху. Еле успел затормозить и не проскочить. Этери и Урд тоже увидели, как их товарищ остановился посреди деревни, меж домов. По всей видимости он откуда-то и куда-то бежал, вернее летел! Он смотрел на них – они на него.
– Хватайте плешивого! Он изменник и работорговец! – что есть мочи заорал Уильям.
– На сука! – крутящийся под ногами Лабур, резко пнул пенек, на котором стояла Галита и та ушла вниз, повиснув на веревке.