Первой мыслью Мартина было: "чего ж это сэр Уолтер ничего не делает?", второй же: "и почему этот разбойник без шлема?", а после них в голове на время воцарилась потрескивающая тишина.
Ясно в какой-то момент и без всяких мыслей стало, что командир отряда попросту выжидал вражеский выпад для какого-нибудь хитрого рипоста или иного финта, естественным образом понятным оказалось отсутствие у противника шлема — босяк. Всё оказалось слишком примитивным по сравнению с вопросом-гигантом во мраке недр рассудка.
"Зачем?"
Ну, это же разбойники какие-то, так? А он, Мартин-дровосек, в патрульной службе теперь. Сталбыть, вот.
Только вот что-то зарубленный парень мало чем, на самом деле, отличался от самого Мартина. Врежь сейчас кто самому топорнику заострённой железкой по голове, и примерно так же рухнул бы он рядом с поверженным своим супостатом, похоже бы лежали они оба рядом, одного цвета кровью истекали, и никто бы посторонний никогда в жизни не догадался бы, кто из них доблестный патрульный, а кто злостный бандит.
С Осой хотя бы подозрения имелись (не такие уж беспочвенные, судя по услышанным обрывкам разговоров с гонцом), да и попытка к бегству тоже о чём-то говорить могла. А тут-то что? Сэр Эдриан колдунство своё провёл жутковатое, сказал, что контрабандисты там, с сэром Уолтером поговорил, и решено — засада!
О человеке дела говорят, о делах — другие люди или предметы хотя бы.
Мартин нахмурился, вздохнул и, закусив губу, опустился перед убитым на одно колено. Что у него в карманах? Всё равно бой закончен уже, и даже вроде бы кого-то живьём взяли, а значит, скоро всё выяснится, но не раньше, чем высокородные господа своё любопытство утолят. Пока что Мартин намеревался из доступного ему занятия максимум выжать.
Вот только с уловом было негусто... Грязный платок из рваной тряпки, уж не для подтирания ли, копоушка из сучка обрезанного, пара кусков живицы в дубовой коре, камешек какой-то жёлтый, тьфу, показалось — просто комок грязи в пыльце. Херня, а не добыча. И главное, ни-че-го о владельце бывшем не говорит. Ни тебе связок ушей детских, ни украшений женских.
Угрюмый Мартин засунул живицу в карман, подобрал меч караванщика и поднялся на ноги. Такой себе меч, рукоять истёртая, клинок в царапинах, даже щербинка посерёдке видна, хоть и мелкая. Хотелось бы сказать, что сменил меч нескольких хозяев, да только если и так, то что с того? Как угодно он мог у этого парня оказаться. Не таким себе представлял Мартин свой первый трофей.
Рано кручиниться почём зря. Какой-то допрос там поближе к телеге идёт, обыск! Надо там пошататься, авось выясниться что-то конкретное, свалит с души груз незримый.