Уже более часа Брилл лежала на аметистовой, шелковой простыне, разметав свои волосы, отчетливо подходившие по цвету постельного. Укутавшись в теплую шкуру, принцесса смотрела в лепной потолок, с которого сыпалась серебристая труха, и думала. В последние несколько дней у девушки не было возможности нормально выспаться – ее тревожили странные, фантасмагоричные сны. Описать их одним предложением, или даже рассказать их смысл, Габи не могла. Но и отделаться от этого утомительного бреда не получалось. Что-то подсказывало ей, что сны эти имеют очень важную подоплеку, и понять их сейчас – залог ее будущего.
С детства мать учила их – сновидения обычные колдуньям снятся редко, и отличить их довольно просто. Сердце сжимается, в груди ноет, после пробуждения остается кислый привкус на губах, а иногда разодранные в кровь руки и щеки. Эти сны не что иное, как попытка божественной воли донести до своих верных детей что-то важное. И разгадать смысл таких посланий – первозадача каждой из них. Поэтому девушка не могла успокоиться и яростно думала, что же на этот раз хотели сказать ей духи ушедших.
Солнце задело нежно-оливковую штору и заплясало зайчиком на щеке принцессы. Попытавшись отмахнуться, она повернулась к стене, но тут же сдернула одеяло и села на кровати. Пора вставать. Сегодняшний день был свободный для Габриэллы. У нее не было дел, и она могла заняться довольно беспечным времяпровождением. Если ничего ей не помешает. А помешать ей могло три фактора – мать-королева, Надина и Верона.
Сморщившись, девушка скользнула в шелковый халатик и позвонила в мелодичный, серебряный колокольчик. Буквально через пару минут в комнату спешно вбежала Беатрис – ее личная служанка. У сестер, да и у матери было по дюжине таких вот доверенных слуг, но Брилл обходилась одной, не видя смысла в постоянном, надоедливом эскорте. Беатрис была молодой и наивной, но довольно расторопной и, что самое главное – очень любила свою госпожу. А это для Габи было основой всего ее существования – любовь и доверие превозмогают силу и напыщенность. Служанки-девушки во дворце были редкостью, в основном их места занимали молодые юноши и парни, но у королевских особ в доверенных лицах были только особи женского пола. И это было основано тем, что сестры и королева не желают делиться своей более-менее личной жизнью с мужчинами.
- Доброе утро, госпожа, вы сегодня ранняя птица. – Весело проворковала Беатрис, помогая Брилл заколоть вьющиеся волосы.
- Да, Ириска, у меня проблемы со сном.
Тут же изобразив искреннюю, сочувствующую мину, девушка поклонилась и, поскальзываясь на холодном мраморе, понеслась в личную ванную принцессы. С помощью колдовства по сети замка был разветвленный канал труб, который пропускали воду из источника, и нагревал ее в нижних котельнях. Вскоре Габи услышала, как большой напор воды бьется об донышко огромной лохани. Усевшись за зеркало, девушка начала осторожно приводить себя в порядок, действуя автоматически.
Утренние часы прошли быстро – ванная, косметика, одежда. Вскоре принцесса была полностью готова. Остановившись у большого зеркала, девушка грустно посмотрела на свое отражение. Нежное лицо, практически лишенное макияжа, обрамляли сиренево-шелковые локоны. Тоненький стан плотно облегало длинное, простенькое платье серовато-серебристого цвета. Украшений Габи не носила, да и вообще не привыкла уделять столько внимания внешности, как ее две сестры. Она была младшей, а потому особо ни на что не претендовала, и старалась держаться подальше от дрязг своей родни.
- Вы очень красивы, госпожа. – Преданно заявила Беатрис, стоявшая сзади.
- Не красота меня беспокоит, Ириска.
Тяжело вздохнув, девушка махнула служанке, чтобы та навела порядок в комнате, и вышла в коридор. Залы дрожали от восходящего солнца. Блики украшали каждую стену, выделяя умелые орнаменты. Проскользив по коридору, она вышла в проходной зал. Принцессе нужно было подняться выше, но движение в противоположной стороне зала отвлекло ее. Присмотревшись, она увидела брата, который быстро шел к фамильной оружейной. Удивленно сдвинув брови, Габи тихо пошла за ним, гадая, зачем ему понадобилась папина коллекционная.
Стражники пропустили принца, который впорхнул в обитые свинцом двери. Выйдя из-за угла, девушка подошла к дверям и кивнула низко поклонившимся охранникам. Двери плавно открылись, не скрипнув ни одной петлей. Зайдя внутрь, принцесса увидела, как брат наклоняется к папиному кинжалу, который долгое время считался волшебным артефактом и имел на себе определенное вето – никто кроме королевской семьи не имеет права трогать его. Подойдя сзади к брату, который в упор не слышал шелеста платья сестры, она ткнула пальцем ему под ребро и тихо зашипела:
- Двинешься и умрешь.
Патрик дернулся, чудом не выронив кинжал и послушно замер. Улыбнувшись, Брилл отошла в сторону и весело сказала:
- Тебя бы и наша Верона со своими каблуками застала врасплох, братишка.
Отвернувшись от облегченно вздохнувшего принца, девушка подошла к огромной клейморе, висевшей на стене и зачаровано посмотрела на блестящее своей простотой лезвие.
- Зачем ты тут, Патрик? Фамильную оружейную уже давно никто не посещал, и если у тебя нет достойной причины брать папин кинжал, то матушка будет страшно ог.. ой!
Протянутый палец девушки замер на бритвенном лезвии клейморы. Проведя по нему, Габи неосторожно порезалась, отчего несколько рубиновых капель шлепнулись на пол. «Все еще такой острый» - с воодушевлением подумала принцесса.