– Убивать – восхитительно! – с восторгом воскликнула Скарлет, уже начиная ощущать вкус битвы.
Слабенький, едва уловимый вкус, скорее дразнящий, чем уже дающий наслаждение.
Но вот уже запели первые арбалеты и глухо взвизгнули шмели болтов, ударивших в камень.
И первые ловкачи пробрались сквозь паутину, в отчаянно глупой и сладкой попытке убить.
Война чувствовала их страх, смешанный со злостью и досадой.
Они смелы по-своему, но боятся магии.
Их доспехи слабы и не защищены от колдовства.
Иссушенный на их глазах товарищ бесславно умер, прозевав удар безмозглого умертвия. А у брата этих умертвий в запасе еще 9 человек. И каждый убитый солдат станет новым бойцом в армии Танатоса и без мыслей и жалости обрушится на бывших товарищей. Пополним же брату его войско мертвых.
Сильное гибкое тело Войны сладострастно затанцевало, уклоняясь от кинжала.
Соблазнение, упругая плавность, дикая грация обольстительного хищника, блеск безжалостной стали в пляшущем свете ритуальной жаровни – от этого трудно отвести взгляд. И аромат магии, смешанной с кровью.
Два кинжала порхали в уверенных руках Скарлет.
Угадаешь, славный малыш, который тебя ужалит сейчас? А может быть, сразу оба?
Не угадаешь ни за что.
Ни одного.
Этот боец пока останется тут, живой, облитый гипнозом её жаркого тела. Такого жаркого, что огонь, кажется, стекает с волос Скарлетт и устремляется горящими ручейками к кинжалам, вливается в них пылающей энергией и вдруг разящим пламенем выстреливает в паутину. Туда, где копошатся приклеившиеся враги.