Саманта
Мысль. Так ли необязательно "спасать Энси"? Случись чего, с карьерой телохранителя придётся распрощаться — клеймо брошенного клиента не смыть. Всё прочее (почти) простительно. К тому же, ты слыхала некоторые истории о Стефане Бантерзе... точнее, о некоторых людях, вызвавших его неудовольствие и исчезнувших после. Верить ли им — вопрос.
Ты идёшь вниз. К лифту. И к Дугласу. Шёпоты стихают, через несколько секунд ты уже не уверена, что что-то слышала.
Феникс
Путеводная звезда не скрывается. На террасу идёт Патрик, рэпер с антуражем остаётся у бара. Как и ты, решив, что лучше быть поближе к уже почти знакомым неграм. Официантка привлекает твоё внимание: заходит за бар, хватается за телефон, набирает три цифры и бросается прочь. Кстати... бармена не видно. В голове, меж тем, проясняется.
Энси
Голоса в голове? Нет. Не было ничего. Просто сквозняк уколол рану. Просто ковылять на босоножках разной высоты не так уж удобно. В остальном всё хорошо. Только непонятно, куда Саманта тебя тащит. С вертолёта вы спускались другим путём, это точно.
Джоан
Труп остаётся позади. Наверно, нужно было позвать всё же кого-то. Сказать охране, найти администратора. Мистер Митчелл — твой непосредственный начальник — наверняка знает, что делать в таких случаях. И вот наконец терраса. Пачка мальборо прыгает в руку, трясущимися пальцами вытаскиваешь сигарету, почти уронив, достаёшь зажигалку, прикуриваешь, затягиваешься...
— Ох, ебать! — голос. Совсем рядом. Вспоминаешь, что ты не одна. Парень — тот, в гавайской рубашке — стоит впереди, опирается на перила. Ещё какие-то люди. Все смотрят вниз. Глядишь по сторонам. Чутьё тебя не обмануло — город потемнел, насколько видишь. Свет редок — в каких-то зданиях есть резервные генераторы, в каких-то нет или не успели включить. Шагаешь вперёд, к перилам. Как и все, смотришь вниз. Ох, ебать...
Дым. Или туман. Стелется по земле. Обволакивает здания. Медленно, но верно, ползёт по стенам вверх. Соседние дома. И ваша гостиница. Мал помалу исчезают в клубящейся серости.
Артур
Тебе плохо. Нет. Тебе хорошо. Почти. Тебе нормально. Одно но: голод. То, что казалось зудом — голод. Дурнота — голод. Всё твоё нутро — голод. И голос. Нет, мысль. Нет — инстинкт. Ешь. Сожри. Вон оно. Мясо. Везде. Справа. Слева. Впереди. Особенно впереди. Вспоминаешь вдруг некстати, что в старых мультиках голодные герои начинают видеть в своих товарищах запечённую индейку, или связку сосисок, или огромный сэндвич. Смешно. Но смотришь на Энси, ковыляющую на сломанном каблуке, и слюнями исходишь от её сочных булочек. Как будто человеческая плоть вдруг стала для тебя самым вкусным деликатесом. И что не ел ты очень давно.
Дайана
Включаешь фонарь, обводишь светом комнату. Да, кафель. Да, ванная. Да, одино... Нет. В ванной мужик. Или, скорее, пацан. Лежит, скрестив руки на груди. Посапывает тихо. Спит. Довольно плотно сложен. И весьма-весьма привлекателен. Так и хочется попробовать на вкус. Взять в рот... ну, например, указательный палец его левой руки. Щекотнуть языком. И... укусить всей мощью челюстей. Пережевать в кашицу мясо. Разгрызть кости. Присосаться к текущей из раны крови. Потянуть в себя, будто спагетти, обрывки кожи.
"Съешь его!" — оформились в сознании слова. Будто шёпот тот, но мысль твоя. И всё сразу станет правильно. Пройдёт тревога. Исчезнет страх. Растворится раздражение. Наступит счастье. И покой. Точно-точно.
Саманта. Энси
Вот и дверь на лестницу. За ней тьма.
Феникс
Толстяк вдруг начинается бормотать себе что-то под нос. А следом за баром что-то разбивается.