- Скажи им, что мне хотелось бы поблагодарить их за еду.
Я просил Искателя, но после первых слов смотрел на Шаиса. Говорить можно не только словами - надеюсь, он понял что я хотел сказать еще до того как Искатель перевела до конца.
Возможно, рановато было выражать благодарность, не попробовав толком аппетитные (наверное от того что я не помню когда вообще в последний раз ел) незнакомые штуки. Но танцевать на полный желудок (даже если у меня нет желудка) это не самое разумное решение. А так развлеку добрых бедуинов и нашу труппу.
Площадка тут была не лучшая - песок, неровный, неверный. Инструментов у путешественников не было, да и мой реквизит оставлял желать лучшего. Тем не менее, я постарался приготовиться: снял куртку, отстегнул наколенники, распустил ремни и ремешки, которыми крепилось мое обмундирование и должно было крепиться еще множество всяких узкоспециальных и опасных штук, которых у меня пока не было. Свободные ремни лентами закрепил на поясе - конечно не длинная летящая юбка, которая нужна для того танца, что я задумал, но лучше чем ничего.
Закончив приготовления, я отошел метров на пять - если потеряю равновесие, не задену никого - поклонился и начал.
Руки скрещены на груди, ладони лежат на плечах, ноги вместе, подбородок поднят, я смотрю куда-то между ушей ближней альпаки. Несколько секунд я стою неподвижно, только выполняю серию вдохов, насыщаю кровь (?) кислородом. Музыки не будет, но в тишине этот танец не странный не красивый, а пугающий - значит придется петь.
Мой голос ужасен, мои музыкальные способности ниже среднего, но негромко тянуть одну ноту, лишь изредка меняя топ вверх или вниз я могу. Тихо, низко, словно самой диафрагмой я начинаю песню.
Одновременно, я переступаю ногами, плавно, текуче, сперва медленно, а потом все быстрее. Танец не хитрый - не столько танец, сколько вызов, демонстрация возможностей моего тела, того как я его контролирую. Я просто верчусь на месте, волчком - сперва медленно, потом быстрее. Я плавно отрываю руки от плеч, медленно развожу из в стороны - это визуально ускоряет вращение. Ленты на моем поясе поднимаются в воздух, висят, словно их поддерживает невидимый поток воздуха, а не центробежная сила.
Я кружусь. Пою. На одном дыхании, глядя в небо, раскинув руки. Быстрее, быстрее. Это физически тяжело. А когда мозг подходит к границе потери ориентации в пространстве - тяжело еще и ментально.
Я не уверен. слышал ли я о том, либо только что придумал сам, но будто бы подобный танец исполняли одухотворенные монахи в другом месте и в другое врем. Будто бы они могли видеть будущее во время танца, или проникать в суть вещей.
Думаю, не могли. Лучшее что они могли - сохранить содержимое желудка внутри.
Но я не они. Быстрее, еще быстрее. Руки уже вытянуты горизонтально, ладонями вверх, ленты летят параллельно им, судя по тому что заканчивается дыхание, я верчусь уже не меньше двух минут. Пора.
Я словно бы случайно сбиваюсь с шага, прерываю монотонную песню. Как волчок, теряющий скорость, качаюсь. все еще на прямых ногах, с прямой спиной, только за счет наклона оси вращения, я цепляю рукой песок. И делаю вдох.
И снова верчусь, как ни в чем не бывало, снова пою, и тончайшая струйка песка разлетается в стороны.