По мере развития потока слов висящего... нет, не на волоске, но на руке человека, лицо Бажка становилось всё мрачнее. Не жаркая как огонь преисподней ярость, нет. Холодные глаза смерти. Лишь на несколько секунд он отвёл глаза, когда человек рассказал о смерти своей семьи, в которой виновен его народ. Но ведь он был не таким! Он тоже познал жестокость орков. ОН ЗНАЛ О НИХ БОЛЬШЕ, ЧЕМ ЭТО НИЧТОЖЕСТВО В ЕГО РУКАХ!
Бажок сделал глубокий вдох, призывая себя успокоиться. Взглянув на человеческую слюну на своём плече, он неспешно собрал её большим пальцем свободной руки, и направил к лицу пленника. Второй рукой он держал его плотнее, чтобы тот меньше рыпался, и Джаслейеру было проще. Неспешно, с холодной жестокостью, Бажок, обхватив голову свободной рукой, стал давить большим пальцем на правый глаз человека, вдавливая его собственную слюну внутрь. Давление постепенно увеличивалось, вместе с уровнем громкости крика человека, пока глазница наконец не лопнула, выпуская из себя жидкость и кровь. В этот момент орк сильнее сдавил руку вокруг шеи жертвы, мешая ему тем самым как следует выкричаться, выражая свою боль.
Орк взглянул на розововолосую, посмотрел в сторону, где должен был сидеть Гритл, и чуть согнув руку в локте, повёл плечами и резко выпрямил её, выбрасывая гада в пропасть. Если тот и кричал в своём стремительном смертельном падении, то Джаслейер этого не услышал, ибо сам издал оглушительный рёв, мигом разлетевшийся во все стороны этого открытого пространства.