Девчушке не сиделось, а оно и понятно: не сами косматые в предложениях Роситы беспокоили Иола, а вот когда та начала произносить такие вещи, как дэвы и Митриос, жрица напряглась. Вот уж совпадение так совпадение. Письмо, зажатое в руке негромко хрустнуло под костяшками пальцев, напоминая о том, зачем женщина сюда пришла.
— Иоланда, — не в первый раз воительница обращалась к священнослужительницы не по имени из уважения да и, возможно, незнания. Седоволосая кивает головой, по очереди останавливая взгляд на обеих девушках, после задерживая его на служившей, — зовите меня Иоландой. Я услышала тебя, Росита. Ты права: мои рассуждения и размышления здесь ни к чему. Однако...
Наконец, она подходит к столу, выуживая всё необходимое для переписи: склянку с тёмной жидкостью, длинное перо и несколько пергаментов. Она подтягивает к себе поближе свечу, освещая себе текст, прочитать который могла только она сама. Последнее, что она говорит прежде, чем начать выводить, немного размашистые в силу отсутствия времени, буквы, это:
— Доедайте и допивайте, Бьянка, будь добра, помоги сестре одеться, — командовать Иоле явно не к лицу, поэтому говорит женщина с доброй половиной мягкости в голосе, больше прося, чем требуя. Она замолкает на мгновение, нахмурив брови. Иоланда намеренно не показывала удивления от произнесенного Роситой, что не означает, что она не думает об этом каждую секунду. Сама Рамона будет видно свела Иолу с девочками, которые так сильно были повязаны с происходящим и с найденным им письмом, — и дайте мне пять минут. Боюсь это, — жрица кивает головой, в сторону исписанного вдоль и поперек пергамента, — крайне плотно связано с тем, что ты успела поведать и нам, Росита. Я отведу вас к Командоре. Дело, действительно, более не требует отлагательств.
И больше не желая тратить ни секунды, Иола опускает голову к листам, начиная торопливо, строка за строкой, переносить собственный перевод письма от Климента на, пока ещё, пустой пергамент, полностью сосредотачиваясь на своих действиях.