Словоизвержение Роситы заставляет Дарующую Жизнь улыбнуться печальной улыбкой, которая напоминает Искорке о маме Ладе. Те моменты из непостижимо далекого детства, когда пятилетние близняшки возвращаются домой после игры в войнушку, вовлекающую всех деревенских девочек, и Бьянка начинает отчитываться занятой ощипыванием курицы родительнице обо всех их сегодняшних удивительных приключениях, в которых она, понятно дело, играла ключевую роль. Именно она, будущая бардесса, возглавила штурм замка косматого барона, поубивала всех бородатых злодеев, освободила принцессу, которая была у этого барона женой, а потом на ней же и женилась. И тут завороженно слушавшая рассказ милой выдумщицы и воображули Росита до слез возмущается: они ведь с Бьянкой только вчера играли в невест и твердо решили пожениться, как только чуть-чуть подрастут, откуда вдруг между ними появилась какая-то принцесса? Мама Лада улыбается, споласкивая руки, но в глазах ее даже пятилетняя Сита легко распознает и страх, и затаенную боль. Гораздо позже она расскажет дочерям свою трагическую историю любви, пока же... пока она просто пытается подобрать слова, объясняющие, почему сестричкам по крови не положено жениться друг на дружке.
И что-то такое же затаенное и сокрытое Искра могла разглядеть в глазах Аэлис - хоть Росите было уже и не пять лет. Впрочем, молодая воительница приняла это на счет тех ужасов, что могли ожидать ее при воскрешении: как она ни хорохорилась, а очнуться в шести футах под поверхностью земли все-таки страшновато...
Дарующая Жизнь осторожно погладила по волосам уткнувшуюся в ее плечо Ситу, почувствовавшую глубокий вдох своей Богини, и, наконец, прошептала:
- Я тоже люблю тебя, дочь.
Сперва Росите показалось, что она ослышалась. Никогда еще Аэлис не называла ее так вслух. Да и никого из Искр за всю историю Купола. Впрочем, точно так же она ни разу не возражала, когда Росита или Бьянка звали ее мамой. Компромиссы такого рода были основой существования Купола, и многие, казалось бы, ребром поставленные вопросы Богини оставляли без ответа. Во всяком случае, до поры до времени...
- Люблю, горжусь и надеюсь. Что ж, надо спешить - лучше тебе прийти в себя раньше, чем... - было понятно без дальнейших объяснений, что, как бы ни шло время в этом странном месте, каждая секунда промедления приближает тело Роситы к могиле. - Садись так, и смотри мне в глаза. Что бы ни произошло дальше - не отводи взгляда и не дергайся. Боюсь, у меня всего одна возможность вернуть тебя к жизни.
Богиня и ее дочь садятся друг напротив дружки, Росита впивается жадным и сосредоточенным взглядом в лицо Аэлис - и лицо это начинает будто приближаться к воительнице, при этом оставаясь на месте. Или это удаляется куда-то заповедная полянка из ее воспоминаний? Странная оптическая иллюзия, которую сложно описать словами - будто видение из сонной предрассветной грезы. Однако через несколько мгновений ощущение реальности происходящего возвращается, когда зрачки Дарующей Жизнь неестественно расширяются, а лицо искажает гримаса боли:
- Не отводи взгляд! - хрипит она, а из раны снова фонтанчиком начинает бить кровь. - Не отводи взгляяааааад!!!
Крик ее, исполненный родовых мук и смертной агонии одновременно, оглушает Роситу, чувствующую, как рвется невидимая пуповина, связывавшая до этого момента две потерянные в неведомом измерении души - и ее отбрасывает за край той самой воображаемой поляны а сознание снова как будто гаснет...
***
Два ощущения вернувшегося тела обрушиваются на лежащую среди трупов сестер по оружию и косматых воительницу. Первое - нехватка воздуха в легких, какая бывает, когда, например, падаешь на спину с дерева, и из тебя буквально вышибает дух. В детстве неугомонной Росите довелось так приложиться во время игры в разведчиц, и это чувство запомнилось надолго. Рефлекторно Искра пытается что есть мочи втянуть воздух сквозь приоткрытые губы - и добивается частичного успеха. У нее хватает сил на полвдоха, и, кажется, смерть от удушья ей пока не грозит - однако это единственная реакция, которой удается добиться от, по всем ощущениям, несомненно собственного тела. В остальном она оказывается как будто парализованной - никакая попытка пошевелить руками, головой, даже просто моргнуть не дает результата.
Последнее оказывается существенной проблемой, потому что умерла Росита с широко распахнутыми глазами, и сейчас эти глаза, высыхающие на воздухе, невыносимо резало - до полной невозможности что-либо различить. Она не знает, сколько пролежала так вот, не моргая, и сколько времени ей осталось до того как глаза полностью высохнут, но животная паника уже подступает к сознанию девушки, драгоценного воздуха в легких перестает хватать - однако тут Сита слышит характерный скрип тележной оси, фырканье лошади, а затем знакомый, за шесть лет учебки намертво врезавшийся в память голос:
- Здесь всех собираем пока. Рил, Абель - подносите тела сюда сначала, потом позакидываем. Токо - бери бирки, я буду диктовать...
Сестра Эжени. Наставница учебного отряда Роситы. Ее голос сопровождал Искру все отрочество. По ее команде она становилась "смирно" и "вольно", отрабатывала приемы с оружием и наматывала круги вокруг тренировочной площадки, принимала пищу и оправлялась... А теперь, похоже, именно Эжени выпало руководить сбором тел павших воительниц, большинство из которых она и готовила к сегодняшнему бою.
Над головой лежащей на спине Роситы появляется размытое пятно - и ладонь неизвестной проводит, наконец, по глазам, закрывая их к облегчению Искры. Затем эта неизвестная пытается разжать пальцы павшей воительницы, которые, как оказалось, по-прежнему намертво сомкнуты вокруг рукояти рапиры. Впрочем, силенок у юной курсантки определенно не хватает - а может, ей просто не нравится касаться трупа.
- Сестра-наставница! Она... не отдает! - плаксиво-испуганным голосом комментирует свою неудачу девочка, и в дело вступает Эжени, которая молча, без обыкновенных для нее колкостей, извлекает оружие из руки Роситы и вгоняет ей же в ножны:
- Там пускай разбираются, - комментирует она. - Записывай: Росита, дочь Лады.
- Лады - и?.. - переспросила еще одна курсантка, судя по голосу, явно держащаяся куда достойнее сокурсницы. - А, поняла, из беженок.
- Нет, не из беженок, - отмела наставница самое очевидное предположение, почему у женщины Купола может быть всего одна мать. - Долгая история, грузите давайте...
Руку Роситы обвязывают веревочкой - очевидно, со смертной биркой, подростки подхватывают павшую воительницу за ноги и в подмышках, и в это мгновение, расшевеленная, она ощущает, как пропиталась едва подсохшей кровью одежда на груди, ворот, да и волосы тоже. Пусть чудовищная рана от копья косматого и зажила милостью Аэлис, однако сомнений в ее состоянии у похоронной команды не возникает. Обращаются с телом Искры бережно, но все-таки куда менее аккуратно, чем обходились бы с ранеными Сестрами: парализованная воительница при погрузке чувствительно прикладывается затылком о борт телеги, а затем на нее наваливают еще один ряд трупов.
- Сестра Эжени, а почему воительницы не носят какие-нибудь бумаги, чтобы их вот так опознать можно было? - спрашивает одна из курсанток.
- Потому что это армия, - устало отвечает наставница. - Вы копья и щиты в полевых выходах по два раза на день умудряетесь просрать, а выдай вам с собой документы...
- Ну, тогда какие-нибудь жетоны, из дерева, а лучше кованые, на цепочке, - не отстает девчонка.
- Ага, и за цепочку эту вас всех ко мне приковать, чтобы не про... Ладно, трогай давай, до вечера надо хоть пару сотен перевезти. Пшел!
Всхрапнув, получивший по крупу битюг потянул натужно скрипящую телегу с поля боя.