Самина лишь угрюмо кивает в ответ:
- Хорошо. Тогда пойдем. Пора брать власть в свои руки, пока тут все окончательно не развалилось, - Командора разворачивается и идет куда-то на юг, к правому флангу уже отгремевшей битвы. Идет наперерез едущим в тыл, к Куполу, подводам с ранеными (по две-три тяжелых в ряд) и убитыми (навалом, выше бортов) Сестрами. В воздухе стоит совершенно отчетливый запах свежей крови, и даже если дышать через рот - неуловимый железистый привкус никуда не исчезает... Даже с учетом подошедших подкреплений, мертвых здесь, перед Выперками, гораздо больше, чем живых. Разумеется, речь идет только о своих, о Сестрах - косматую дохлятину и считать не приходится. Прошедшая несколько раз кровавым смерчем через сомкнутые ряды мидгалльской армии Рамона разваливала ублюдков буквально напополам, и именно она подняла в воздух бесчисленное множество кровяных телец, что теперь, казалось, оседали на языке Киры с каждым вдохом...
Среди тех, кто занимается сейчас ранеными и убитыми на поле боя, большинство - еще девчонки. Курсантки и послушницы - тринадцать, четырнадцать, пятнадцать лет. Кто-то ревет, кто-то, бледная как мел, буквально качается на ветру, а кто-то, стиснув зубы, держится лишь на подростковом страхе налажать перед старшими и показать себя не воительницей, а размазней... Вот рыженькая курсантка-второгодка сидит на коленях перед телом красивой солдатки с залитой кровью шеей и грудью, судя по штанам и сапогам - из спешенных кавалеристок, пытаясь разжать мертвой пальцы, крепко стиснутые на рукояти рапиры. Получается плохо - и силенок у мелкой не хватает, и касаться трупа она откровенно боится.
- Сестра-наставница! Она... не отдает! - плаксиво-испуганным голосом комментирует свою неудачу рыженькая, и Старшая учебного отряда, сорокалетняя короткостриженая блондинка со шрамом на подбородке, отодвигает подчиненную и молча, без подобающих случаю колкостей, извлекает оружие из руки павшей воительницы и вгоняет ей же в ножны:
- Там пускай разбираются, - комментирует она и поворачивается к другой курсантке, чернокожей девчонке с грифелем в одной руке и пучком бирок из льняной бумаги. - Записывай: Росита, дочь Лады.
- Лады - и?.. - переспросила чернокожая, явно держащаяся куда достойнее сокурсницы - даже рука, держащая грифель, совсем не дрожит. - А, поняла, из беженок.
- Нет, не из беженок, - отмела наставница самое очевидное предположение, почему у женщины Купола может быть всего одна мать. - Долгая история, грузите давайте...
Уже пройдя мимо этой сцены, Кира услышала сзади вопрос чернокожей:
- Сестра Эжени, а почему воительницы не носят какие-нибудь бумаги, чтобы их вот так опознать можно было?
- Потому что это армия, - устало отвечает блондинка. - Вы копья и щиты в полевых выходах по два раза на день умудряетесь просрать, а выдай вам с собой документы...
- Ну, тогда какие-нибудь жетоны, из дерева, а лучше кованые, на цепочке, - не отставала текрурийка.
- Ага, и за цепочку эту вас всех ко мне приковать, чтобы не про...
***
Ближе к Выперкам запах крови стал постепенно вытесняться запахом гари. И именно здесь, в трех сотнях футов от обуглившегося частокола мертвой уже деревни, Самина нашла командиров подразделений. Наверное, не всех, но, как минимум большую часть - двух ротных и с полдюжины Старших взводов, плюс кое-кто из личного состава - десятницы и ординарки. И застали их Командора с Кирой в состоянии полнейшего разброда и раздрая, а точнее говоря - в процессе безобразного и громкого срача. По-видимому, все сколько-нибудь авторитетные Старшие, которые могли взять на себя бремя лидерства после гибели командующей, оказались также либо убиты, либо тяжело ранены, те же, кто остались на ногах, явно не могли прийти к общему мнению, что делать дальше, после этой страшной "победы". Две примерно равные группы воительниц сгрудились вокруг каждой из ротных, орущих друг на дружку, периодически вставляя односложные замечания и поддерживая своих. Наособицу ото всех стояли несколько Старших мобилизованных ополченок, и лица этих гражданских женщин выражали... да понятно, что они выражали. Ополченки пытались найти некий центр силы, Сестер, что объяснят им, как жить дальше, все организуют и уладят - а попали в эпицентр чужого конфликта.
Первую ротную, рослую блондинку с правой рукой на перевязи и луком в левой, Кира хорошо знала. Дальфина. Двадцать два года назад десятилетняя девочка из Старой Болотины, отправившись по ягоды, набрела случайно на лагерь косматых бандитов, обосновавшихся в землях, которые они посчитали "ничейными". Это было неспокойное время для Закуполья, контроль над новыми территориями только устанавливался, однако эти разбойники забрались во владения Сестер слишком глубоко. Маленькой девочке удалось незаметно ускользнуть и сообщить взрослым, из-под Купола прислали свежесозданный отряд боевых храмовниц под руководством Фиби, и Дальфина лично провела их к бандитскому логову. Ликвидация косматых прошла успешно, и храмовницы успели подружиться с бойкой и сообразительной малышкой, так что боевая группа по настоянию своей Старшей посетила деревенскую школу, где они при всех поблагодарили свою сияющую от гордости помощницу, определив тем самым ее жизненный путь. С Храмом Рамоны что-то не задалось на экзаменах, в итоге Дальфина оказалась в Старой Крепости, где стала лучшей курсанткой своего потока и впоследствии сделала неплохую карьеру, к тридцати годам дослужившись до должности командующей стрелковой ротой. Кире и Фиби приходилось пересекаться с ней несколько раз по службе и вне ее, как-то даже поучаствовали в общей попойке, и девушка, как оказалось, сохранила о старших подругах самую добрую память.
Вторая ротная была Кире незнакома. Сорокалетняя на вид берберийка со скимитаром на поясе имела вид не очень презентабельный: сломанный нос и буквально содранная с левой половины лица жутким ударом кожа - кажется, ее подлечили магией и остановили кровь, но магии было явно недостаточно, и она по-прежнему страдала от боли - расширившиеся зрачки говорили о том, что женщина явно употребила какой-то кустарный анестетик. И сейчас она кричала на Дальфину сорванным голосом, совершенно не заботясь о связках:
- А срать я хотела на такие соображения! Не отправлю никого! Ты видела, что от моего эскадрона осталось? Ты представляешь, как нам смотреть в глаза мамкам девок наших? Не командующей смотреть, земля ей пухом. Не штабным! С нас с тобой спрос за каждую, кто здесь легла! И что ж ты своих-то вперед не отправишь?
- Вот именно! - старается не сорваться на крик в ответ Дальфина. - С нас с тобой теперь за все спрос! И если по северной дороге сейчас идет хоть тысяча свежих космачей - они нас передавят как цыплят сейчас! Ты только за свой эскадрон стоишь или за весь Купол?
Все это выглядело совсем не по-армейски... и не по сестрински. Мало кто на этом поле боя был готов к тому, что сегодня случилось, и вести себя достойно в сложившейся ситуации не выходило даже у тех, кто по определению должны служить примером всему Куполу. Ожидала ли Командора, что все будет настолько плохо? Кира не знала, однако вмешалась Самина в происходящее с некоторой поспешностью:
- Отставить! - рявкнула она. - Старшие подразделений и лица, их замещающие - слушай мою команду!
- Чего? - обернулась на окрик берберийка. - А, Командора? А не много ты на себе берешь, храмовница?
- Не просто Командора, - холодно прервала ротную Самина. - А ваша новая главнокомандующая.
Тут вскинулись все присутствующие. Старые межведомственные терки, подумала Кира. Далеко не все в Старой Крепости любили храмовниц - частенько приходилось сталкиваться плечами в дверях, да и вопросы снабжения тоже были больным местом для всех боевых подразделений, что защищали Купол: очень многие армейские считали боевых жриц и паладинок чем-то вроде белой косточки, привилегированной прослойкой. И сейчас странным образом две только что яростно собачившиеся группировки разом обернулись против Самины. Не в том смысле, что они готовы были наброситься на пару рамониток, однако взгляды их явно были не слишком приветливыми.
- Вообще-то, - Дальфина попыталась прояснить ситуацию. - Главнокомандующую назначает Совет Старших Купола из кандидатур, предложенных на рассмотрение Военным Советом. А я что-то не помню...
- Это в мирное время, - отрезала Самина. - Главнокомандующей назначила меня лично Рамона, перед тем, как покинуть поле боя и отправиться решать проблемы под Куполом. И я вижу сейчас, насколько мудрым оказался ее выбор...
- Рамона? - брови Дальфины взлетели недоверчиво вверх, а берберийка подозрительно прищурила глаза, переваривая услышанное. Кира же поняла, что Самина совершает сейчас преступление, граничащее с кощунством, ибо ничего подобного Богиня, само собой, не говорила. Однако... если она сейчас скажет правду и разоблачит Командору - разве это не усугубит творящуюся здесь дичь? И разве не оправдывают Самину хотя бы отчасти сложившиеся обстоятельства?
Повисла долгая и тягучая пауза. И Дальфина, будто только что заметив Киру, вопросительно уставилась на нее, ибо супруге Фиби она доверяла, как старшей подруге. Храмовница осознала, что сейчас все застыло в неустойчивом равновесии, и именно от нее зависит, примут ли Самину в качестве главнокомандующей ротные и взводные Старой Крепости, или нет. Один лишь ее кивок - утвердительный или отрицательный - решал, быть может, судьбы сотен и тысяч Сестер. А быть может, этот эпизод не стоит и выеденного яйца. Но немой вопрос Дальфины определенно нуждался в ответе.