Недосказанность ранит сильнее кинжала. Сестренка только на миг прервалась, а я уже все поняла: Бьянка просто ищет слова, какими может сообщить мне, что эти поцелуи, эти ласки – прощание и последнее печальное «прости». Сейчас она сама отведет взгляд, а, может, напротив, потребует от меня повернуться, чтобы сообщить новость, и скажет, что «мне до безумия нравится сестра такая-то, встретив ее, я полюбила всем сердцем и теперь не желаю подводить ее доверие изменами». Я чувствовала, как начинает дрожать нижняя губа, и как хочется сорваться на дикий, громкий рев. Сжала зубы до боли – нельзя, никак нельзя ранить сестренку таким отчаянием! Боль разлуки надо холить и лелеять в одиночестве, принимать ее всем сердцем вдали от любой живой души, и только тогда давать волю чувствам. А пока надо держаться, надо собраться – не ради глупого «солдатки не плачут», но ради нее. Пускай любимая знает, что я приму любое ее слово и буду радоваться за нее в любом случае. Ну а я сама… да кому это интересно? Буду не первой, кто стал горькой вдовицей при живой возлюбленной, но, увы, не последней.
Повисшее молчание, тугое и густое, как кисель разрезало негромкое «нет», прозвучавшее для меня слаще всех других слов, теплее любых прикосновений и важнее всех похвал. У сестренки никого нет, и она любит меня и только меня! А я-то, дурында, напридумывала себе, чуть не расплакалась! Да еще смутила Бьянку такими вопросами и, что вдвойне хуже, поставила под сомнение ее чувства ко мне! Какая же я глупая! Все же мы – близняшки, и раз уж в сердце моем горят неугасимым пламенем чувства к самой родной, самой близкой, то с чего бы ей не испытывать тоже самое!
Подрагивающие губы мои сами собой расползлись в широкой довольной ухмылке, да и вообще я сразу почувствовала себя кошкой, обожравшейся хозяйской сметаны. Выпрямив спину, я наконец отпустила злосчастную травку и, оттолкнувшись ладонью от земли, повернулась к сестричке, повалив ее, попытавшуюся было одеться, наземь и смачно поцеловав в губы – словно одновременно ставя клеймо «ты моя» и отдавая себя всю, без остатка.
- Родненькая моя, милая! – не могла сдержать я радости. – Как же я тебя обожаю! Ты у меня самая-самая лучшая! Нет, - на долю секунды скорчила я задумчивую мордашку, - не лучшая – великолепная! Обожаю тебя!
Снова чмокнув Бьянку в губы и ласково проведя по щеке тыльной стороной ладони, я подпрыгнула, словно пружиной подброшенная, и бодро прокрутилась пару кругов, словно в танце с невидимой партнершей, просто не зная, как еще выплеснуть свою неуемную, бьющую через край энергию: так вода, пробившая себе путь средь стылых камней, начинает играть веселым фонтаном, рассыпая окрест брызги, кажущиеся в свете солнца драгоценными камнями. Такими же капельками, хранящими в себе свет и тепло, была исполнена и я – достаточно оказалось только одного короткого слова, чтобы вернуть мне былые счастье и уверенность.
- Купаться-купаться-купаться! – весело заявила я: слова сами рвались наружу. – Гигиена – превыше всего! Помню, - я на время остановилась, глянув через плечо на Бьянку, - как одна из наших инструкторш, Эжени – ты наверняка ее видела: сухощавая коротко стриженная блондинка со шрамом на подбородке – любила позубоскалить, когда некоторые из нас после долгого марш-броска хотели отправиться сразу в койку, а не в купальню. Дескать, правильный выбор, девоньки: зачем мыться сегодня, если завтра все равно испачкаешься? А еще лучше не купаться месяца два-три, и тогда нас смело можно будет отправлять на косматых – те сами от такого амбрэ передохнут. А что другие сестры если и будут подходить, так только с подветренной стороны, но ведь это пустое, да?
Я весело расхохоталась и, тряхнув волосами, ринулась к речке, протекающей у подножия холма, где было наше место.
- Хей-йей! А ну-ка догоняй, старшая! Или совсем на бардовских посиделках бегать разучилась, только выхаживать?
Мне было наплевать, попадутся ли на пути острые камешки, сухие веточки, звериные норки или что-либо еще. В воду надо заходить осторожно, смотря под ноги и привыкая к перепаду температур? Да без разницы – я просто страстно желала влететь в нее вот так с разбегу, всем телом, чтобы ощутить приятное холодненькое покалывание, сменяющееся комфортным теплом, нырнуть, задорно визжа, с головой, а потом встретить Бьянку – я была уверена, что обгоню ее –брызгами.