Значит, действительно для неё! Подарок! Она не даже не пытается сдержать широкой улыбки и несколько раз кивает ей головой прежде, чем обернуться к Кире спиной, попутно поправляя широкий подол юбки, стараясь не наступить на белые ткани, а затем и вовсе дёргает последний чуть на себя, задирая и зажимая его между коленок: только сейчас она понимает, насколько прохладнее было в здании библиотеки и насколько жарче было находиться под открытым солнцем.
Да и Кира не делает эту ситуацию проще, пусть и в хорошем смысле этого слова. Сердце мгновенно разгоняется до беговой скорости, отчего ей приходится несколько раз вздохнуть да закусить губу, чтобы не сдать саму себя; девушка и прежде не отказывала себе в том, чтобы коснуться Иоланды, обласкать поцелуями, а для священнослужительницы каждый раз — как в первый. Волосы, которые она придерживала одной рукой прядями выскальзывают из пальцев: это Иола пытается сделать несколько дел одновременно, пытаясь погладить не то за ухом, не то у щеки саму Киру, грузно хихикнув.
— Мысль «рано или поздно вернуться обратно на работу» с тобой превращается в «поздно» с каждой минутой, — она посмеивается и разворачивается обратно, стоит пока ещё прохладному металлу перестать ёрзать спереди и закрепиться в одном положении. Девушка опускает взгляд, пальцами свободной руки перехватывает кулон и разглядывает его с несколько секунд прежде, чем кладёт ладошку на коленку Кире. Она смотрит на неё молчаливо, но уже по одному взгляду на неё можно было увидеть всё то тепло, ту нежность и благодарность, которые она испытывала.
И как ей так повезло быть любимой ею? Как Иоланда смела себе отказывать в том, чтобы быть рядом с ней? Дело ведь было далеко не в подарке, — хотя едва ли она могла подобрать слова для описания степени приятности от его получения — а в том, как обходилась с ней воительница всё это время. Словно всегда под защитой.
Неудивительно, что ей хотелось отплатить ей тем же.
— Знаю, — утвердительно замечает Иоланда, — Спасибо. Я... я не знаю, — она опускает взгляд к подарку ещё раз, поджимает губы в улыбке, а затем со вздохом качнув головой, продолжает, — не знаю, чем я заслужила его и тебя.
Она уже вот готовится для того, чтобы сдвинуться вперёд и поцеловать Киру, что описало бы всё, что она чувствует без слов, однако та вспыхивает своим звонким голосом так резко и неожиданно, что Иоланда так и замирает в полуприсядке, осторожно возвращаясь на своё место.
Едва ли в громких словах о чувствах, любви и будущем Иоланда видела слова инфантильного максималиста; девушки Купола выходили замуж и раньше, а если брать Иолу, то, наверное, разница в возрасте и вовсе будет велика. Другое дело, что она никуда не торопилась прежде: жена, дети, одна крыша над головой — это всё придёт.
Что никогда не заставит её отказаться сейчас.
Она разворачивает ладошку так, чтобы иметь возможность сжать пальцы возлюбленной в ответ.
— Что же ты... — она запинается, когда тема резко перепрыгивает с одного витка разговора на другой, вынуждая её слегка наморщить нос, — не даёшь мне и слова вставить, Кира, — пусть слова и звучат с оттенком упрёка, на деле, задевать или обижать своей строгостью девушку Иоланда совсем не хотела. Ей только и остаётся, что вздохнуть. Не вяжется. Вот они — говорят о любви и лёгких совсем не хватает для того, чтобы задержать столько воздуха, чтобы иметь возможность дышать свободно, а в следующий мир Иолу словно облило холодной водой из огромного ведра, отчего она едва заметно тянет плечами, пытаясь высвободиться от неприятного ощущения.
— Чтобы выполнять свою работу, Кира, как и полагается служительнице Рамоны. Благодаря патрулированию — хотя едва ли у меня язык повернётся назвать разговоры с несчастными с той стороны «патрулированием» — я смогу получить информацию для своих исследований и, в том числе, помочь нашим новым сёстрам, — она морщит нос, проговаривая каждое слово с особой аккуратностью, пытаясь донести свою мысль до Киры так, как и прежде.
Она знает, откуда пришёл этот внезапный вопрос. Видит её волнение, знает, как та переживает каждый раз, представляя худшее. Однако разве самой Иоланде проще? Кира сильная, но настолько, чтобы справиться без её помощи?
— К тому же, так я смогу быть немного ближе к тебе в том числе, — было бы глупо скрывать от неё правду. Она смотрит на темноволосую, а затем опускает взгляд к их коленкам, осторожно расправляя складку платья, надетого Кирой явно не без повода, замолкая.
Ненадолго, впрочем.
— Я ведь тоже люблю тебя. Ты хочешь жениться? Я — твоя, Кира, делай что хочешь и ты знаешь это. Хочешь семью и детей? Я хочу этого больше всего на свете, — её пальцы посильнее сжимают её руку и Иоланда поднимает на неё взгляд, смотря ей прямо в глаза:
— Но или ты будешь здесь со мной, — лишь на мгновение она смотрит словно не на неё, а сквозь, чтобы вернуться к её лицу вновь, — или я с тобой там. Другого варианта, если мы хотим, чтобы всё получилось, нам не дано.
Она ведь понимает Иолу? Кира ведь услышит и поймёт? Неосознанно жрица тянется к кулону на своей шее, сжимая тот посильнее, как если бы последний смог дать ей ответы, дать ей силу. Это ведь не просто подарок, верно?
Это — признание, которое она сможет пронести сквозь года.