За три года до...
Плодовая Неделя в нынешнем сезоне выдалась на редкость теплой и солнечной.
Понятное дело, что светлый праздник урожая, с народными гуляньями и официальными церемониями, никто бы не определил на время слякотное и промозглое, однако в этом году вторая половина сентября была похожа скорее на нежаркий август, чем собственно на первый месяц осени - к радости всех жительниц сельского Закуполья, для которых Плодовая Неделя была главным событием года. В Первопоселении и поселках ремесленниц, где жизнь не так крепко привязана к смене сезонов, завершение полевых работ отмечали без особого энтузиазма, в качестве традиции, скорее. Но здесь, в Старой Болотине... да, здесь к этим дням привязано очень многое. На них назначаются свадьбы, к ним же приурочивают ритуалы зачатия дочерей, да и торжественное принятие юных Сестер в основные деревенские Содружества происходило именно на Плодовую Неделю. И близнецы Бьянка и Росита, оказавшиеся на малой родине в эти дни, очень остро ощущали, насколько же оторвались от деревенского ритма жизни.
Росита приняла присягу вместе со своим учебным отрядом еще в мае, однако до последних дней обреталась в Старой Крепости в непонятном статусе, пока где-то в штабе гуляли документы с назначениями для вчерашних курсанток - и только четыре дня назад она узнала о том, что направляется в удаленный гарнизон в северных буревалах, а пока имеет аж целых трое суток увольнения для посещения родного дома и матери. Преизрядное везение на самом деле: для курсанток, особенно деревенских, получить отпуск в Плодовую Неделю было особым поощрением, и ради этого, бывало, впахивали целый год - Сите так ни разу и не удалось заработать подобной награды.
Бьянке же только предстояло окончить свой курс в Коллеже, и в деревню она попала на практику - помогать местной любительской труппе и курирующей ее наставнице, бардессе по имени Тиана, девушке буквально на четыре года старше ее самой, но за недолгое время взрослой жизни явно уставшей от сельского быта и находившей утешение лишь в своем будущем Великом Творении. У каждой сколько-нибудь амбициозной бардессы есть в планах Великое Творение - неважно, театральная постановка, поэма или изваяние, главное, что оно должно перевернуть то ли с ног на голову, то ли с головы на ноги все господствующие под Куполом представления об искусстве, и показать всем этим старым кош... простите, уважаемым Сестрам из Совета Старших Коллежа, как надо на самом деле работать пером, резцом или смычком. Словом, Тиана с большим удовольствием передала все обязанности по кураторству, которые только можно было, юной практикантке, пообещала с легким сердцем, что, если не будет проблем, Бьянка получит от нее высший балл, и почти перестала появляться на репетициях. Справедливости ради, у девчонок и так все было организовано достаточно сносно, и студентке оставалось лишь вплотную заняться своей непосредственной специальностью - постановкой спефэффектов. Тут, скажем прямо, юная Искра проявила себя в полной мере, вызвав восторг Сестер, которые могли видеть подобное лишь на сцене Летнего театра в Первопоселении, да и то, уточняла про себя Бьянка, далеко не в каждой постановке. Простенькую комическую пьесу с переодеваниями под названием "Сказка о третьей невесте" пришлось буквально переписывать на ходу - труппа подкидывала все новые и новые идеи, как встроить фокусы и иллюзии Бьянки в действие, и премьера в первый день Плодовой Недели оказалась в высшей степени эффектной. Девушки были в таком восторге, что даже не обиделись, когда выяснилось, что магия Искры оказалась едва ли не самым главным действующим лицом на сцене - хорошее на самом деле качество, среди болезненно честолюбивых бардесс подобные вещи воспринимаются куда тяжелее. Словом, практика вроде бы формально еще продолжалась, но последние дни, как раз совпавшие с увольнительной Роситы, Бьянка скорее догуливала, чем дорабатывала. И это было в высшей степени славно.
Торжественный сбор всей семьи вместе, деликатные и целомудренные обнимашки и чмоки при маме, удивление, что с последней встречи обе так мало изменились (да, это не первые годы отрочества...), прогулка по деревенской ярмарке (называвшейся так лишь по традиции - никакой коммерцией здесь и не пахло), вольности гражданской жизни и Нормальная Еда, леденец на палочке, в который так по-детски вцепилась соскучившаяся по простым радостям бытия Росита... Не так уж скоро близняшки морально дозрели до мысли повторить те взрослые вещи, которые не положено проделывать друг с дружкой сестрам по крови. Лишь на третий день, с утра, они отправились "на пикничок" в свое тайное место в паре лиг от деревни.
***
Первая бутылка вина распита, первый порыв страсти удовлетворен, и близняшки лежат на покрывале, влажном от пота и иных следов недавних любовных игр. Сита, уткнувшись правой щекой в плечо старшей сестренки, щекочет подушечками пальцев упругий животик Бьянки, заставляя бардессу улыбаться, щурясь сквозь полуприкрытые глаза. На запястье шаловливой левой руки младшенькой близняшки виднеется свежая, вчерашняя татуировка. Покрасневший участок кожи вокруг растительного узора слегка болит, когда трешься им о ткань. Такой же рисунок украшает и лежащую расслабленно правую руку Бьянки. Татуировщица-берберийка Наджиба, чьи лоб, щеки, рукава, шея, в общем, все доступные обозрению части тела были забиты затейливыми орнаментами, лицами и даже целыми картинами, желая, видимо, смутить близняшек, пояснила с улыбкой, что парными тату такого рода украшаются, как правило, возлюбленные - однако настойчивая Бьянка уцепилась за слова "как правило", и в итоге добилась того, что "очень-очень-очень близкие подруги" тоже могут себя так обозначить. На том и сошлись, потратив целый вечер на выполнение симметричных рисунков, которые сливались в один, если особым образом взяться за руки...
Схлынувшее с первой взаимной разрядкой возбуждение оставило после себя ленивую истому - сквозь которую, впрочем, пробивались тяжелые мысли. Когда-то очень давно, после того, как они впервые поддались взаимному влечению, явившаяся Росите Аэлис посмотрела на нее без какого-либо упрека, лишь с печалью и сочувствием:
- Просто пообещай мне, Сита: как только Бьянка захочет уйти - ты сразу же отпустишь ее. Это моя единственная просьба. Ты свободна в своем выборе, я запрещаю тебе лишь единственное: причинять сестре боль.
Больше за прошедшие годы Дарующая Жизнь и ее непризнанная людьми дочь не говорили об этой любви - незапрещенной и неразрешенной, не имеющей будущего, но никак не уходящей в прошлое. В сущности, и между самими близняшками каких-то серьезных разговоров о ждущем их впереди почти не происходило - избегать таких бесед было легко, имея перед собой неясные перспективы впереди, собственную несамостоятельность и зависимость от воли начальства, одинаковую что для воительницы, что для бардессы. Однако теперь, находясь на пороге взрослой жизни, невольно начнешь задумываться о том, что же станет через годы - с тобой, с ней и с вами...