Путь к чёрному входу лежал через подсобные помещения на втором этаже, и тут Эвил ждала неприятная новость. Покинув пустынное фойе, она оказалась перед комнатой охраны. И (что самое неприятное) охрана в ней действительно была, в количестве двух человек. Две из четырёх стен комнаты представляли собой большие окна с решёткой в виде растительного орнамента. Решётка была достаточно тонкой, чтобы видеть, как скучно двум здоровым, молодым мужчинам сидеть в этой будке, но достаточно прочной, чтобы не вылететь из рамы с первого удара. Они сидели, развалившись на стульях, один из них, что постарше, держал между пальцев незажжённую сигару.
— Я тебе говорю, это была селёдка Марты Пинчфильд. Я только у неё всегда и брал, пока не обнаружил в ней червей.
— Так она же всегда разделанную продаёт. Что ж она, червяков не заметила?
— Может не заметила. А может не захотела заметить. Как говорят продавцы рыбой, деньги не пахнут.
Мимо этой комнаты шёл коридор, в конце которого обещал быть выход из этого дома терпимости. Но окна шириной почти во всю стену не давали пройти так просто.