Немилосердный дождь доконал Вильгельма. Закутавшись в плащ, он поспешил покинуть заливаемые холодными струями улицы. К несчастью, единственным пригодным для укрытия от дождя пристанищем была убогая таверна, в которую уже прыснули все толпившиеся на улице зеваки.
- Чёртова погода, - проворчал он, проталкиваясь к дверям мимо двух крестьян.
С него капало, за несчастных пять минут, что он успел провести под дождём, Вильгельм промок до нитки. Волшебник с тоской оглядел убранство заведения, и не без удовольствия отметил, что у очага, в котором весело плясал милый его сердцу огонь, ещё было достаточно места. Он уверенным шагом двинулся к своей цели, на ходу снимая плащ. Краем глаза заметив кого-то из прислуги, - по крайней мере, так подумал Вильгельм о девчонке что-то лопотавшей какому-то дварфу, - он достаточно громко произнёс:
- Любезная, извольте кружку пива, да такого, чтобы в нём ещё не успела искупаться ни одна крыса. Если такое, конечно, есть в вашей забегаловке. И ломоть хлеба с куском мяса. Да поживее, будь добра.
Фон Ливенштейн даже не удосужился проверить, запомнила ли она его заказ целиком - собственно, её проблемы. Он прихватил стоявший неподалёку стул, уселся прямо перед очагом, протянув руки к жаркому пламени. Со стороны могло даже показаться, что он касается пальцами ярких оранжевых язычков.
Погрев руки в огне, Вильгель оглядел публику, собравшуюся в таверне.
- Ндаааа, - протянул он. - Изысканное общество...