Сперва Борн хотел догнать и остановить девушку. Отбегать от теплого костра в прохладу леса, чтобы потом опять идти к костру казалось ему плохой идеей. Но ведь это принцесса. И у нее могут быть свои представления о том, что такое хорошо и что такое плохо. Борн стянул мокрый низ своей одежды. И тут же стал стягивать сухой верх. Конечно, ему было что сказать о неуклюжести девушки, но он молчал. Толку-то!? Они уже были мокрые, и самые красивые и правильные слова не могли изменить этого. А вот пламя костра - могло. Немного царапнуло ее - эй, как там тебя. Алеллия не помнит его имени? Она вообще помнит, что она его жена? Или и это выветрилось из ее прелестной головки? Холодный ветер, мокрый ветер стал обтягивать и его почти обнаженное тело. Борн стал клацать зубами.
- Я отвернулся... Иди сюда и хватай мою рубашку, только быстрее. Я долго не смогу стоять без движения. Садись ближе к костру, укрывай ноги плащом. Когда решишь, что я могу посмотреть, просто скажи - Борн, можно смотреть. И поспеши. Ах да. Странные насекомые боятся дыма. И они не едят принцесс.
Он хотел добавить, что просто пьют кровь, но не стал. Игра в догонялки с голой Алеллией не входила в его планы здесь и сейчас.
Хотя Борн и стоял перед костром, спиной к девушке, его начинала колотить дрожь. Все же костер для завтрака и костер для обогрева немного разные костры. Чтобы не стоять без движения, парень подхватил с земли свои мокрые бриджи и стал их выкручивать. Тугие мускулы ходили под кожей.