Тело, мысли и душа Алеллии подверглись сильному шоку, поэтому, если бы она решилась когда-нибудь рассказать, что приключилось с ней на реке, то в рассказе была бы дыра, размером с подвиг Борна.
Вот её нога предательски скользит по камню, а вот она уже стоит у костра и стучит своими белоснежными зубками. Под этот стук она два различает голос Борна, который предлагает раздеваться.
Ей и самой хочется стянуть тяжелые холодные оковы походного костюма, уже вовсе не похожего на королевский.
Она молча кивала, а может это от холода тряслась голова, давая согласие на всё не спрашивая хозяйку.
А руки, повинуясь инстинкту самосохранения и получив пример юноши, стали расстёгивать пуговицы. Движение пробудило её, кровь побежала по венам быстрее, шок отступал, сознание возвращалось.
- Я…я т-т-туда, - она развернулась и пошла к кустам, которые только начали наряжать свои ветки увесистыми почками листвы. – Т-т-ты н-не см-мот-т-три.
Принцесса старалась быстрее стащить с себя холодные оковы, но руки тряслись, а мокрая одежда, казалось вцепилась в тело намертво. Пришлось кое-где разорвать одежду, да оторвать пуговицу. Наряд окончательно потерял свой статус.
Наконец, она разделась и теперь к холоду прибавилось странное чувство неуюта и стыда. Она никогда не была голой на улице. Ветер скользил по коже, будто живой. Проснувшаяся мошкара начала свою пляску перед новым созданием, примериваясь к посадке, щекотала тело нагой пришелицы.
- Эй, как там тебя, что мне делать? Это теперь невозможно носить. Кажется, я умираю. И меня хотят съесть странные насекомые. Их всё больше!